вдоль полосы отчуждения стояли караульные будки (которые, как и другие служебные помещёния, были проданы на слом после ликвидации этой черты порто-франко в 1827 году) и циркулировали так называемые объездчики. Вывоз строительного мусора» да ещё в значительных объемах, был делом непростым и дорогостоящим, всё строго и чётко регламентировалось, осуществлялся полицейский надзор. Говоря короче, все эти предположения — нонсенс.
После устройства третьей границы порто-франко вторая вовсе не трансформировалась в улицу, а была обращена в широкий, по всей эспланаде, так называемый Внешний бульвар. Разумеется, он протягивался во всю длину прежней черты порто-франко, то есть включал и нынешнюю Пантелеймоновскую (тогда Новорыбную) улицу. Формирование этого бульвара происходило на редкость быстро: уже весною 1828 года для его присмотра наняли сторожей; деревья высаживались по обе стороны эспланады, но сперва лишь до Преображенской улицы, на 1,5 с лишним версты, то есть именно по впоследствии возникшей улице Старопортофранковской.
Помимо рассадки деревьев, со стороны города было устроено ограждение из каменных столбов с деревянными перекладинами, для проезда — четверо ворот, возникшие было многочисленные, более 20-ти, самочинные проезды через ров (канаву) порто-франко ликвидировали его возобновлением. Далее высадка деревьев продолжилась вверх, по направлению к Привозной площади и далее, бульвар находился в ведении городского садовника и контролировался особым смотрителем.
Такое положение вещей сохранялось довольно долго. С середины 1850-х часть обращенной к Молдаванке эспланады стали отводить частным лицам, однако ближайшая к городу обширная территория бывшей «полосы отчуждения» как бы резервировалась» оставаясь в казённой собственности. Это обстоятельство позволило использовать её тогда, когда свободная земля в пределах города стала весьма дефицитной. Одесса росла, и появлялась острая необходимость в постройке тех или иных казенных зданий и сооружений. И только с их постройкой на смену Внешнему бульвару пришла собственно улица Старопортофранковская.
В 1890-1910-х годах чётная сторона была стремительно застроена Еврейской богадельней, Городским ремесленным училищем, храмом Григория Богослова, мужской и женской гимназиями, Маасовским ночлежным приютом, детским дневным приютом, Городским девичьим училищем, Городским шестиклассным училищем, инвалидным домом Мещанской управы и зданием самой управы, Павловским приютом для призрения младенцев и родильниц и т. д. Каждая из этих институций заслуживает отдельной обстоятельной публикации. Все перечисленные и не упомянутые казённые сооружения включены в реестр объектов культурного наследия.
Топонимия Молдаванки
Значительная часть улиц Молдаванки — скажем так, именные, то есть народные названия привязывались к наиболее заметным первичным частным домостроениям: Разумовская (Разумовский), Мясоедовская (Мясоедов), Прохоров-ская (Прохоров), Головковская (Головков), Картамышев-ская (Картамышев), Пишоновская (Пишон), Колонтаевская (Колонтаев), Костецкая (Костецкий), Ризовская (Ризо), Са-диковская (Садыков), Болгарская (Булгаров), Бугаевская (Богаевский), Серединская площадь (Серединский) и т. д. Бытующие этимологические легенды в основном возникли из-за видоизменения и банального переосмысления этих названий: Садиковская — садик, Костецкая — кости, Ризовская — ризы, Болгарская — болгары, Серединская — середина, Бугаевская — бугаи и т. п.
Сложность в том, что не вся эта недвижимость может быть чётко атрибутирована на основании архивных документов, остаются вопросы, связанные с локализацией. Попытки привязать «фамильное» домостроение к одноимённой улице в ряде случаев заканчиваются неудачей по той причине, что сетка кварталов в этом предместье складывалась стихийно, нерегулярно, менялась. Потому именная недвижимость, случается, обнаруживается на соседней, близлежащей, так сказать, смежной или лежащей перпендикулярно улице. В принципе устойчивая планировка сложилась тут ближе к концу 1830-х, когда народные топонимы официально узаконили. Понятно, однако, что бытовали они и ранее в качестве ориентиров (указателей улиц и нумерации домов не было вовсе), но не вполне ясно, как приноравливались к продолжавшейся до этого времени планировке и перепланировке. В данном разделе мы рассмотрим ситуацию на конкретных примерах.
Пишоновская улица
Тут особых разночтений нет. Многие информированы о том, что французский предприниматель Пишон (Pichon) устроил на своем хуторе на Водяной балке одну из первых в юной Одессе фабрик, и это предприятие производило пудру. Другое дело — далеко не все знают, что это была пудра для париков. Когда они вышли из моды, то и надобность в данном предприятии отпала, фабрику перестроили в мельницу, которая существовала, по крайней мере, в середине 1860-х.
Хутор Пишона находился там, где ныне новые дома по улице Пишоновской, №№ 36, 38 и примыкающая к ним зелёная зона со стороны улицы Балковской. Таким образом, улица Пишоновская маркировала направление к этой недвижимости семейства Пишон. Её можно считать условной границей нынешней Молдаванки, хотя эта территория и не входила в состав архаичной Молдаванской слободки.
Костецкая улица
Что бы там ни говорили о костях, это, конечно, глупости. Этимология названия связана с фамилией Костецкие. Вся беда в том, что Костецких, владельцев недвижимости на Молдаванке и не только на ней, в первые десятилетия позапрошлого века было довольно много. В их числе одесские мещане Григорий, Никифор, Михаил, Павел, Федор, Акулина, Софья, Васса Костецкие. Те из их домов, которые локализуются, располагались по улицам Старопортофранковской, Головковской, Выгонной. Однако отводы участков этим лицам, а тем более окончание ими застройки не относятся ко времени первичного освоения Молдаванской слободки, а лишь начинаются в 1820-х.
Поэтому моё внимание привлек старожил Молдаванки, губернский секретарь Костецкий, дом коего упоминается в финансовых документах о взыскании налога с оценочной стоимости недвижимости. Этот дом находился неподалёку от Серединской площади, надо полагать, где-то возле пересечения Прохоровской и Костецкой. В 1823–1824 гг. он оценивался в весьма солидную, а по меркам Молдаванки — из ряда вон выходящую сумму 8.000 рублей серебром, частично использовался как доходный, приносил прибыль. То есть столь значимое строение несомненно служило хорошим ориентиром.
Другое дело, что мне пока не удалось отыскать подробные сведения об этом домовладельце. Чин 12-го класса, губернский секретарь, невелик, фигура неприметная, в «Месяцесловах» такие мелкие чиновники не упоминались. У меня есть предположение о том, что этот Костецкий служил в Городской полиции. И здесь сюжет об улице Костецкой, немного не согласуясь с реальной топографией, выводит нас на упоминавшуюся Серединскую площадь.
Был ещё шляхтич Гавриил Костецкий, пребывание которого в Одессе фиксируется в метрических записях 1815-го. Не исключено, это и есть тот самый чиновник.
Серединская площадь
Название обычно связывают с неким серединным положением, что было справедливо для улицы Средней, как бы лежащей посередине Молдаванки, но уж никак не для площади.
Гавриил Демьянович Серединский в 1810-х-1823 гг. служил в Городской полиции, повышаясь в чинах: квартальным надзирателем Молдаванской Слободки, письмоводителем и, наконец, приставом по уголовным делам в чине титулярного советника. Сперва, 20 марта 1811 года, ему, тогда ещё коллежскому регистратору, отвели здесь 25 десятин под садоводство. В 1813-м ему отвели место и выдали план на постройку дома. Серединский выстроил дом и обзавёл большой сад, получив владельческие
