которые вели в парк, окруженный спортивными площадками, которые я сразу узнал. Именно на этой траве мы посещали нашу первую тренировку, учились играть в игру, которая когда-нибудь определит нас, и позже, в старших классах, мы выполняли упражнения с Бобом Стоунстри, чтобы отточить наши навыки.
— Еще пару кругов и лови мяч, — сказал Логан, и, не задумываясь, я побежал вперед, наслаждаясь свежим ветром в лицо, жжением в легких и тем, как приятно ощущается изгиб моих мышц, словно пробуждение. И когда я вытянул руки, ловя пас, который делал тысячу раз, прилив адреналина и счастья, нахлынувший на меня, застал меня врасплох.
— Что еще у тебя есть? — крикнул я, бросая мяч обратно Логану, наконец-то снова чувствуя себя прежним.
— И-19, свинг-пас, пуля. — Он пробежал несколько ярдов и остановился у воображаемой линии схватки. Логан сложил руки так, словно был готов получить пас, и посмотрел на меня, ожидая, когда я встану в стойку. Я встал на ноги, ожидая его сигнала.
Логан крикнул «Давай», и я бросился вправо, уклоняясь от нападающих, которых там не было, прежде чем захватить мяч в спираль и пробежаться с ним широкими шагами в эндову зону для приземления.
Снова оказаться здесь, в этом месте, которое хранило столько положительных воспоминаний, лишило меня всего, пока не осталось только два друга, поле и футбольный мяч. На мгновение мне показалось, что все, что случилось с отстранинием и Хейзел, было дурным сном.
Несколько часов спустя, измученные и согревшиеся, несмотря на прохладный воздух, мы с Логаном побрели обратно в мой район.
— Значит, вся эта сцена разврата в твоей гостиной была на самом дне, верно? — спросил он, вытирая пот со лба краем майки.
— Я не на самом дне. — Я подбросил мяч в воздух, наслаждаясь послеполуденным солнцем на лице, когда знакомая текстурированная кожа приземлилась в мои ладони.
Логан усмехнулся.
— Твой разгромленный дом, отсутствие гигиены и односторонние разговоры с судьями по телевизору говорят об обратном.
— Ладно. Я хандрил, — я пожал плечами. — Ты можешь винить меня?
— Даже я не скажу, что то, что сделал НФЛ, было справедливо. Мне просто интересно, когда ты перестанешь вести себя как плаксивый мальчишка.
Я тихо выругался, отпираясь, но Логан бросил на меня взгляд, доказывающий, что я не прав. Я не мог. Не совсем. Это не значит, что он должен быть мудаком.
— Это не моя вина, Логан.
— Да, и как долго ты собираешься петь эту песню? — спросил он, выхватывая мяч у меня из рук и переворачивая его правой рукой.
— До самого апелляционного совета. Представитель моей Ассоциации игроков уже готовит иск против Лиги.
— Значит, ты не совсем на дне, а?
Я остановился и повернулся к Логану, пытаясь понять, к чему, черт возьми, он клонит.
— И что это должно означать? Ты думаешь, я должен смириться с тем, что комиссар одним махом разрушил всю мою карьеру?
Логан вздохнул и прислонил футбольный мяч к бедру.
— Не будь королевой драмы. Да, это отстой, и да, это несправедливо, но он не разрушил твою карьеру, Крис. Ты все еще можешь играть.
— Но он уничтожил мой рекордный сезон! Мой сезон Суперкубка, Стоунстрит. Как будто меня там никогда и не было! Все это исчезло. — Я поднял с земли палку и согнул ее так, что она раскололась.
— Но это случилось. Ты был там. Ты помнишь все так, как будто это было вчера, так чего же ты на самом деле боишься? Что этого никогда не было? Или что тебя забудут?
Я подавил тысячу гневных слов, которые хотел бросить в Логана, и вместо этого остановился на раздраженном:
— Значит, я должен вести себя так, будто заслужил наказание?
— Крис, ты проглотил допинг. Кому какое дело, когда это произошло и не были ли они запрещены в то время, так что не притворяйся, что ты не пересек главную этическую черту.
Логан покачал головой и пошел дальше. Я отбросил куски палки в сторону и пошел в ногу с ним. Если бы ситуация не была такой удручающей, это было бы почти забавно. Сколько раз мы совершали это путешествие в детстве? Логан вел, я следовал за ним, пока слушал, как он подробно описывает все способы, которыми мне удалось испортить все — от девочек до оценок и игровых моментов. Дело в том, что он всегда предлагал способ исправить любой беспорядок, который я создал. Как-то раз я вытащил голову из задницы и решил его выслушать.
— Я не утверждаю, что с твоей стороны неразумно бороться с решением. Черт возьми, у тебя, без сомнения, есть хорошие шансы выиграть апелляцию, — сказал он. — Но зачем вообще беспокоиться? Чтобы доказать, что комиссар ошибается? Для самодовольного удовлетворения? У тебя их и так достаточно. В конце концов, к чему все это приводит?
— Еще в учебниках истории — и в Зале славы.
Почему ему так трудно это понять?
Логан уставился на меня так, словно я был его самым тупым другом. Что, вероятно, было правдой. Но, с другой стороны, я был его лучшим другом, и мы оба это знали.
— Когда ты наконец поймешь, что статистика тебя не определяет? Что если ты будешь продолжать позволять другим определять, кем ты должен быть, ты никогда не будешь счастлив? — спросил он, и в его голосе послышались нотки негодования и разочарования. — Я думал, что волонтерство в «Неизбежном Спасении» за последние несколько месяцев научило тебя тому, что прошлое не диктует, кто ты сейчас, и есть такие вещи, как второй шанс и светлое будущее.
Это было похоже на дежавю. Потому что, разве Хейзел не пыталась сказать мне то же самое, а я отказался слушать? Теперь я задавался вопросом, были ли они оба правы, или я был просто слишком упрям, чтобы понять это.
— Тебе легко говорить, — проворчал я. Логан успешно прошел путь от спортсмена до телеведущего. Его взгляд был немного искажен. — Я уже говорил тебе, Логан, что я не такой, как ты. Я не футбольная королевская особа. Теперь, когда моя карьера в унитазе, у меня нет подходящей работы спортивного аналитика. Все, что я должен с нетерпением ждать, это…
— Автосалоны с твоим именем на вывеске. Я помню.
— Да, и как, по-твоему, хорошо ли мне будет на пенсии, если у меня не будет ничего, кроме пары компаний, которые я поддерживаю, и имени, которое когда-то было на слуху в спорте? Или, что еще хуже, я стану шуткой, которую парни выкрикивают в раздевалке?
— Думаю, это зависит от того, как ты проведешь свою пенсию, Крис.
