Они занимались выгрузкой и транспортировкой грузов. Выгружались какие-то ящики, а по периметру, сканируя местность, сновали дроны-охотники. Еще Гаттак обнаружил несколько дронов-ПРО с ракетным вооружением, размещенных по периметру странной базы и замаскированных сетками.
— Это подземное сооружение, — тихо прошептал Гаттак.
— А почему у него такой странный цвет? — удивилась Марша. — Он же тут как на ладони. Судя по всему, это сверхсекретный объект, разве он не должен быть замаскирован под лес?
— Как долго мы ехали? — не ответив, поинтересовался Гаттак. — В каком направлении?
— После того, как тебя вырубил Борис? — Марша пожала плечами. — Часов пять, не меньше. Пару часов на северо-запад, после строго на север часа три.
— С какой скоростью?
Марша пожала плечами.
— Не знаю. Быстро. Очень быстро. Нам удалось забиться между вагонами. С тобой осуществить это было крайне затруднительно, но мы справились, иначе нас бы попросту сдуло.
Гаттак посмотрел в небо, оценил высоту стояния солнца и сделал вывод:
— Скорее всего, мы находимся на севере Кореллской равнины. Местность изобилует сопками, валунами и озерными котловинами. Купол невысокий, округлой формы. Такая окраска — идеальная маскировка для данной местности. С высоты он не отличим от сотен других озер.
— Логично, — согласилась Марша. — Но что под куполом?
Но Гаттак этого не знал. Увы, не все кластеры памяти Бора были ему доступны. Когда парень в них рылся, эти были защищены особенно тщательно. Можно было бы предположить, что именно здесь Родина строит свой космический лифт, но это предположение не выдерживало никакой критики. Если строительство космического лифта и было принципиально возможным, то худшего места на планете, чем север Родины, для подобного проекта было не придумать. Приемную станцию лифта должны были разместить на экваторе или в непосредственной близости к нему, а саму систему тросов из углеродных нанотрубок должны были и вовсе не поднимать вверх, а спускать вниз с геостационарной орбиты. По сути, вся стройка должна была вестись в космосе. Нет, этот объект никак не мог быть приемной станцией космического лифта. В этой части Родины вообще не было ничего примечательного, насколько помнил Гаттак, а до ближайшего поселения — никак не меньше тысячи километров.
Он поделился своими мыслями с Маршей и заметил, как она взглянула на Бориса.
— Я чего-то не знаю? — поймав странный взгляд кнесенки, спросил Гаттак.
— Ты действительно не в курсе? — удивилась Марша.
— Откуда ему знать? Дилетант, — Борис, как всегда, был категоричен в оценках.
— Самое время поделиться тем, что знаете вы, — предложил Гаттак.
Марша колебалась, и Гаттак ее подтолкнул.
— Нам нужно понять, что тут происходит, а для этого я должен владеть всей доступной информацией. Я тоже не все знаю, но, возможно, с вашими разведданными я смог бы сделать кое-какие выводы.
— Что ж, тогда приготовься к потрясениям, — тихо сказала Марша. — Нет никакого лифта. Нет и никогда не было такого проекта.
— В каком смысле? — не понял Гаттак.
— Все сложно и покрыто густой вуалью конспирологических теорий и дезинформации. Мы сами потратили кучу времени и средств в тщетных попытках найти это чудо-сооружение, о котором трубят все ваши средства массовой информации. На это выделялись огромные ресурсы, погибло несчетное количество наших разведчиков, прежде чем мы получили достоверную информацию.
— И какую?
— Весь этот проект, всё, что говорят о нем в СМИ, все данные, которыми нас щедро кормят клирики — всё пустое. Космический лифт Родины — миф, отвлекающий маневр, призванный рассеять наши силы, дезинформировать нас, заставить одних бегать за ложной целью, а других работать не покладая рук ради ее достижения.
— Но этого просто быть не может! — не поверил словам Марши Гаттак. — На его создание выделяется колоссальное количество ресурсов — как материальных, так и людских. Я сам видел отчеты заводов, фабрик, горнодобывающих компаний. Всё говорит о том, что в стране ведется какая-то масштабная стройка.
— Всё это — колоссальная программа по дезинформации.
— Дезинформации? Но кого дезинформируют? Вас, повстанцев?
— Всех, Гаттак. Ложь рассчитана на всех. И на повстанцев, и на клириков, и на простых высших. Вот я смотрю на тебя и понимаю, насколько эффективно ваш Бор пользуется древним принципом «разделяй и властвуй». Он наплел вам всем с три короба про глобальную угрозу из космоса, про то, что нужно напрячь все усилия, все силы в подготовке к глобальной войне с захватчиком. А по факту целенаправленно вел политику тотальной лжи. Никакого космического лифта не существует, вернее, он есть лишь на бумаге, в проектах, в теоретических раскладках. Но мы провели подробный анализ всех имеющихся у нас данных и пришли к выводу, что в текущих условиях, при нынешнем уровне развития технологий и экономики планеты создание такого проекта просто-напросто невозможно.
— Но куда в таком случае уходят все ресурсы? Я же видел отчетность — тратятся безумные средства. Создается космический флот.
— В том-то и дело. По факту, на создание лифта тратятся безумные средства, но самой стройки нет. Это подтверждается многими источниками, в том числе и самыми надежными, можешь мне поверить. И ваш космический флот, по большому счету, такая же фикция. Несколько десятков сырых, далеких от совершенства космических истребителей, все остальное — только на бумаге. Да, на эти проекты тратятся колоссальные средства, но куда они уходят на самом деле, не знает никто. В том-то и вопрос. Бор затеял куда более хитрую и тонкую игру. Не будет никакого отпора демонам, не будет грандиозных космических сражений. Все — ширма, накинутая на глаза высшим.
— То, что вы не нашли стройку века, — возразил Гаттак, — еще не означает, что ее нет. Возможно, вы слишком недооцениваете работу контрразведки Родины.
— Я была там, Гаттак.
— Где?
— На стройке века. Там ничего нет. И еще, на нас работают настолько высокопоставленные клирики Родины, что сомневаться в их осведомленности нет никаких оснований. Наше руководство уже много лет назад заключило союз с рядом ключевых клириков Борограда. Они сами, собственно, и были инициаторами такого союза. Они все знают правду, Гаттак. Они все — вероотступники. Никто, слышишь, никто не верит ни в Бора, ни в его могущество. От его имени руководят страной, его именем проводят чистки в рядах высших, но самого Бора никто и никогда не видел. Никто и никогда с ним не разговаривал. Никто из высших клириков не имеет прямой связи с Бором, и именно поэтому они вышли на нас. Им нужны руководители повстанцев, те, за кем пойдут все низшие. Они замыслили глобальный передел мира на зоны и сферы влияния, и после их победы мир изменится до неузнаваемости. Все в плюсе — и мы, и клирики, и люди.
— А как же Бор?
— А ты уверен, что он действительно имеет власть? Уверен, что он вообще существует? Откуда у тебя такая уверенность?
Гаттак чувствовал, что Марша твердо верит в то, что говорит. Но ему самому поверить в то, что Бор вот так запросто взял и отдал дело всей своей жизни на откуп простым смертным, было очень трудно.
«Ну же, ответь! Скажи, что все это ложь! Ответь мне!»
Бор молчал. Гаттак и сам не понимал, что с ним происходит. После того, как ему сожгли импланты в голове, он чувствовал, что проваливается в пропасть хаоса и неопределенности. Мир поделился на две части — «до» и «после». Гаттак потерял ориентиры, потерял цель в жизни. Он чувствовал себя брошенным на произвол судьбы ребенком. Упорядоченный и логически правильный мир вокруг него в одночасье превратился во враждебную и непонятную среду. Все, что имело смысл до того момента, превратилось в ничто. И вот сейчас это чувство достигло апогея. Гаттак чувствовал, что ему придется сделать шаг, сделать выбор, от которого будет зависеть не только его собственная жизнь, но и жизнь всей планеты. И он не хотел делать этот выбор. Более того, он понятия не имел, из чего ему предстоит выбирать.
«Почему же ты молчишь? Чего ты от меня хочешь?»
Нет ответа. Бор или не мог ответить, или не хотел. Или… Тут его кольнула догадка: или все, что сейчас происходит, это лишь часть какого-то грандиозного плана Бора. Плана, в котором уже все учтено и решено. Плана, в котором он, Гаттак, сыграет свою роль и будет выброшен на обочину истории. Всё, что творилось вокруг, все шаги, которые Гаттак мог бы сейчас предпринять, приведут к тому единственному финалу, который приготовил для него и для всего остального мира Бор.
Значит, нужно поскорее
