недоволен. Черногоре, воспользовавшись оттолкнувшей врага пулей в грудь, одним ударом обрубил Эшуу то, что раньше было икрами ног и, быстро встав, вонзил в пробитую грудь врага мечельбу, остановив падение некроманта. Так Эшуу и повис на мечельбе, без ног.
Кощей с болью утробно прокричал, откинув Злыню и Смугра, пробежал мимо меня и на ходу, в прыжке, вознил свой острый меч в бок Черногорю.
- Не-е-е-ет. - закричал Злыня. И побежал в сторону Кощея. Тот, криком позвав свою похрамывающую лошадь, быстро запрыгнул на неё, пришпорил и поскакал прочь. Я отвлёкся на скачущего в мою сторону всадника. Точно выставив мечёвку, я парировал удар его меча, так что всадник, уже совсем негодуя, из принципа начал снова набирать скорость для очередного удара. Воспользовавшись моментом, моя израненная тушка подбежала к Черногорю и Злыне, державшего голову брата на колене.
- Сука, прямо в больное место. - отхаркивая кровью, проговорил Черногоре.
- Где твоя скулька? - с наворачивающимися слезами на глазах говорил Злыня. - Или адреналин. Или...
Черногоре остановил копошащиеся в его карманах руки друга. Затем, угасающими глазами, он посмотрел в глаза Злыни, затем в мои, и снова, и снова, будто желая как можно сильнее рассмотреть их.
- Нам ещё Дубобита надо забрать. - сказал, отплёвывая слёзы, Злыня. - А тебе лично ещё нужно выполнить норматив в шестьдесят пять тысяч семьсот литров.
- Ты так и не взял реванш после той игры за грибнухой. - слабо ухмыльнулся Черногоре. У меня задрожали губы.
Черногоре посмотрел на небо. Грустная баллада играла сверху. Он откашлялся, схватившись за бок.
- Живите не ради чего-то... - он снова начала тяжело смотреть на нас. - Живите вопреки. Сладкомира...
Его взгляд устремился между нами и потух. Навсегда. Больше мы не услышим его голоса. Не услышим его шуток. Больше у нас никогда не будет такого искреннего, честного и верного друга.
Злыня закричал полным горечи и скорби воплем. Он кричал и рыдал. Его голова без сил упала на грудь Черногоря. Тело всё тряслось. По моим щекам текли горячие слёзы. Я просто смотрел на мёртвое лицо Черногоря. Тупо смотрел. Весь мир потух, рухнул на мгновение. Будто часть меня отмерла. И вот я снова слышу топот приближающегося коня. Злыня, вобрав всю злобу, с ненавистью в глазах поднял лицо, метнул кинжал во всадника, попав в голову, пробив шлем. Конь слегка замедлился, а Моран выпал из седла. Злыня на ходу схватился за коня и кое-как, с горем пополам, оседлал его. Конь встрепенулся, попытался скинуть Злыню, но всё же поддался и успокоился. Развернув его, он направился в нашу с мёртвым Черногорем сторону и, полный гнева, прокричал:
- Садись. Догоним эту суку.
Я вытер лицо. В последний раз посмотрел на Черногоре. Прощай, брат. Я положил свою руку на его лицо и закрыл ему веки.
Бой был окончен. Небеса утихали. Кощей XVII, потеряв множество рабов и свою главную свиту, скакал в сторону Бессмертия. Бой был выигран, ценой тысячи жизней. Это место войдёт в историю как самое кровавое и тяжёлое побоище за последние десятки, а то и сотни лет. Но нам это было уже не важно. Мы торопились отомстить за своего брата.
Несколько часов мы преследовали Кощея XVII. Я вёл костяного коня, а Злыня, каким-то неведомым мне образом, удерживался в седле, сознанием находясь в Смугре, и сверху указывал мне, куда скакать. Конь Кощея, хоть и после удара палкой слегка похрамывал, всё же был быстр. Но мы были быстрее. Немного. Потихоньку догоняли преследуемого. Ну, я на это надеюсь.
Кругом всё было выжжено. Разрушенные деревни и сожжённые посты, разбитые дороги и испорченные поля. Будто смерч прошёлся по этой некогда, хоть и полу-степной, но всё же заливной и кое-где плодородной земле. Валяющиеся у обочин трупы отдельных конфедератов и целых семей были в пути далеко не редкостью, встречаясь даже чаще, чем иссохшие в веках одинокие пни. Больше всего трупных остатков лежало у пулемётных постов. Кучки мертвецов, заново или впервые погребённых под лёгким слоем пыли, горстьями валялись вперемешку с пустыми гильзами. Изрезанная пулемётными расстрелами нежить, будто гирлянды на праздничном дереве, висела тут и там на степном пейзаже, украшая вольфрамовый мотив кроваво-зелёными оттенками выпотрошенной скорби. Иссиня-чёрное зарево лейтмотивом струилось по грязно-кишечным кочкам выжженной земли, озаряя наши пустые жизни красками приближающейся смерти. В пустых глазницах множества бессмертных тел, сваленных друг на друга, я видел что-то щемящее, что-то влекущее и отталкивающее одновременно, что-то воистину умертвлённое.
Близилось к вечеру. Солнце, и так слабо опаляющее сегодняшним горестным днём эти края, теперь и вовсе собиралось уйти в забытье, распрощавшись с этими недавними часами мучений и стольких смертей. Был бы я солнцем, после такого вообще перестал бы освещать всю нашу сущность, с нашими войнами и издевательствами.
Ещё около получаса укачивающей быстрой езды дали свои плоды. На некогда цивильном, а теперь распотрошённом перепутье я увидел скачущий силуэт. Буквально через мгновение в своё тело вернулся Злыня, а ворон начал лететь более извилисто.
- Не сбавляй темп. - тяжело вдохнув воздух сказал Злыня. - Мы почти его догнали.
- Ссать хочется. - с гнилой болью ответил я.
- Некогда испражняться. Если мы сейчас остановимся, то потеряем этого ублюдка.
Недовольно расстегнув ширинку, хоть это было и не просто, я вытащил своё отмирающее начало и, стараясь изливаться в сторону, со всей сложностью процесса и со всей болью, прикусив язык, начал выпускать мочу и гной.
- Да ты издеваешься? Нет, стой... Ну лажа... - искривлённо произнёс Злыня. - Блять, она отлетает в мою сторону, капли летят в мою сторону, сука. Прекрати.
- Да ща уже, почти...
- Ну ты скотина. Это у тебя такие приколы после боя? - Злыня немного помолчал. - Ладно, я тоже отолью.
Мы были всё ближе и ближе к царю Бессмертия. Смугр начал мельтешить перед ним, дабы заставить сбавить темп. Но Кощей не унимался. Я бил поводьями по коню как мог. Удивительно, что этой костяной ходуле было не плевать на те самые поводья. Оказываясь всё ближе, Кощей XVII, видно тоже из последних сил, утробно выкрикивал в нашу сторону. Но на костяного коня его правой руки это не действовало, а для нас этот отталкивающий выкрик был соразмерен сильному ветру. Назад немного откидывает,
