хмыкнул Михаил Мамукович. — А может быть просто оно живет по принципу сорняка — тянет корни везде, где может дотянуться.
Фирс сидел несколько секунд и, так же как и следователь, рассматривал одну из достопримечательностей империи. Наконец, он прогнал мысли и спросил:
— Зачем вы меня позвали? Не про дерево поговорить же?
— Нет. Не для этого, — мотнул головой Григорян. — Скажи мне вот что, Фирс. Ты создал прибыльный бизнес. Ты заработал денег и прошел три возвышения. Ты умудрился выйти сухим из воды, когда казалось… казалось, что тебя пустят в расход. Ты грезил магическим университетом, не смог поступить дважды и, отчаявшись, ты бросил все и поехал сюда. Ради того, чтобы быть рядом с магами. Чтобы хотя бы прикоснуться к знаниям. Настоящим знаниям и магии.
Тут он взглянул на парня и спросил:
— Ты узнавал про старшие курсы? Видел, сколько адептов готовятся к сдаче экзамена мага?
Фирс хмуро посмотрел на Григоряна, слегка осунулся и произнес:
— Семь.
— Семь, — эхом отозвался следователь, подняв глаза на макушку Поющей осины, что издавали мелодичные звуки. — Тебе девятнадцать и ты понимаешь, для того, чтобы в следующем году был набор, должно произойти что-то… очень необычное. Понимаешь ведь, да?
— Да, — еще тише произнес Фирс.
— Тогда должен понимать, что поступления и объявления нового набора, до конца весны они должны все семь сдать экзамен. А это бывает крайне редко.
— Может еще кого отчислят, — кинул на него взгляд Фирс.
— Вполне. Тем не менее, риск того, что твоя мечта окажется недостижимой велик… Крайне велик, — со вздохом произнес следователь.
— К чему вы это клоните? — спросил парень, все еще не понимая к чему ведет Григорян.
— К тому, что мне очень интересно, а что ты будешь делать, если не поступишь? Чем займешься?
Фирс умолк. Он задумчиво уставился на брусчатку, которой была выложена дорожка перед ними. Секунд двадцать он просто молчал, погрузившись в свои мысли. Затем же он, тяжело вздохнул и признался:
— Я не знаю.
— Тяжело… очень тяжело, когда труд, в который ты вкладывался всю свою жизнь, внезапно пойдет прахом, — горько усмехнулся Григорян. — Когда то, что ты строил всю свою жизнь разваливается. А ты… ты можешь биться до последнего, как те безумные воины с востока. До последнего вздоха, но… Ситуации это не изменит. Один в поле не воин. Понимаешь, к чему я?
— Не особо…
— Я это к тому, что тебе стоит подумать над тем, что ты будешь делать, если не сможешь поступить. А мне стоит подумать, что делать, если труд всей моей жизни выворачивают наизнанку.
Фирс задумчиво поджал губы и спросил:
— Мне почему-то кажется, что у вас есть вариант того, чем я займусь.
— Есть. Не самый лучший, но есть, — кивнул Григорян.
— Расскажете?
Следователь кивнул, тяжело вздохнул и спросил:
— Скажи мне, Фирс, ты любишь Империю?
Парень нахмурился, почесал голову и внимательно осмотрел собеседника.
— Люблю, конечно. Да, есть свои нюансы, но я люблю свою страну.
— И ты понимаешь, что внутри нашей страны… есть много крайне неприятных и сложных людей, так?
— Вы про аристократов?
— Не только. Но тем не менее — это факт. Люди совершают преступления. Люди лгут и, как ни странно, желают власти… Любыми путями.
Парень молча кивнул.
— Существуют определенные правила игры. Те правила, что не дают нам скатиться в смуту. Эти же правила не дают нам превратиться во времена «легкой головы» при Иване седьмом. Помнишь, что это были за времена?
— Иван седьмой рубил головы всем, на кого падала хотя бы тень подозрения в измене, — кивнул Фирс. — По тому и времена «легкой головы», что летели они даже за недостаточно глубокий поклон.
— Ни то, ни другое, никому не нужно, — кивнул следователь. — Что то, что другое опасно для нашей Империи. Поэтому есть такие как я. Те, кто постоянно бдит и, согласно правилам, наказывает тех, кто эти правила нарушает.
— Вы работаете в ИСБ?
— Да, Фирс, но не работаю, а служу.
Григорян тяжело вздохнул и добавил:
— Очень давно служу и… буду служить скорее всего еще очень долго.
— Но причем тут… я ведь не боец, да и делать ничего толком не умею, — произнес Фирс. — Вы ведь хотите, чтобы я работал в ИСБ, так?
— Не совсем так, — произнес Григорян. — Я тебе предлагаю работать на меня. Лично.
— А… в чем разница?
— Понимаешь… — тут следователь наконец повернул голову и взглянул на парня. — Бывают моменты, когда твой враг… оказывается твоим другом. Или, чего хуже, твоим начальником. Что тогда делать?
— Без понятия… Уволиться?
— Увы, мне уволиться точно не получится, — хмыкнул мужчина.
— Тогда… я не знаю.
— Тогда придется действовать так, чтобы вывести своего начальника на чистую воду. И работать так, чтобы он ничего не знал. Очевидно?
— Ну, да.
— А как это сделать в моем случае, если я по сути ходячий артефакт и отследить меня проще простого?
Фирс молчал несколько секунд, после чего все же осторожно произнес:
— Вам нужен человек со стороны, который сможет выполнить ваши поручения. Так?
— Совершенно верно, — кивнул Михаил Мамукович.
— Это опасно?
— А как без этого? Нет, не бойся. Я не собираюсь отправлять тебя убивать аристократов. Для этой работы есть другие люди.
— Тогда… что я буду делать?
— Слушать, смотреть, иногда выполнять небольшие просьбы. Тихо, незаметно и обыденно. Возможно иногда придется применять магию. Ничего сложного… поначалу.
— Но я… я только телекинезом владею, ну
