потому что уже не верит в эффективность меры, которую так часто откладывают.
Вечер был долгим. Джек убедился, что страшнее гостеприимных хозяев в самом деле ничего нет.
Мэр Меклен, градоначальник Амра в четвёртом поколении, оказался суетливым толстячком не слишком высокого роста и с постоянно потеющей лысиной. Каждые полчаса слуга подносил ему свежий кружевной платок, чтобы промокнуть выступающие капли. Жена его, Мирэлла, была под стать супругу: пухленькая, миловидная, очень разговорчивая и смешливая.
– Какое счастье, какое же счастье, что один из моих людей, который раньше служил в замке в Элмуре, узнал вас на ярмарке, – то и дело повторял мэр, обращаясь к Самире и вертясь вокруг неё, словно вытанцовывал вальс.
Как только они ступили на порог большого дома, началась суматоха. Слуги, которых Джек так и не смог сосчитать, носились вокруг, пытаясь угодить гостям.
Сначала ему понравились внимание и забота, но скоро от суеты закружилась голова. Гостей проводили в круглый обеденный зал, где, несмотря на поздний час, им был подан восхитительный ужин с пятью переменами блюд. Джек никогда не упускал возможности вкусно поесть и считал это одной из главных радостей в жизни. Однако, когда очередь дошла до десерта, охлаждённого сливочного крема с ягодами, он мог уже только вяло ковыряться в тарелке ложкой.
– Какой невероятный рассказ! – Мирэлла хлопнула в ладоши. – Побывать в другом мире, повидаться с отцом.
Под аккомпанемент восторженных комментариев Самира коротко поведала о путешествии. Из этого рассказа Джек, к своему изумлению, узнал, что после возвращения принцесса решила посетить знаменитую ярмарку в Амре, где познакомилась с самым настоящим рассказчиком из Корфа и его друзьями.
Хотя комната была просторной, а слуги открыли все окна, внутрь проникали надоедливые мошки, но не желанный свежий воздух. От вкусной еды тошнило, а приятное поначалу внимание начало душить. С трудом удавалось сдерживать порыв вскочить из-за стола и сбежать. К счастью, новые друзья принцессы меньше интересовали Меклена и его жену – им досталось минимальное, соответствующее нормам вежливости количество вопросов, на которые можно было отвечать междометиями.
– Многие ещё помнят Сэма Маршалла, – протянул мэр, промокнув выпачканные кремом губы белоснежной салфеткой. Джек подумал, что у хозяина дома наверняка повышен холестерин и ему бы пора начать употреблять поменьше жирного. Мэр, в свою очередь, как раз попросил добавки.
Они с женой наслаждались ужином и самими собой, слушая в основном тоже самих себя.
При упоминании отца Самира напряглась и зыркнула на Грэйс, но та вела себя безукоризненно отстранённо и интересовалась лишь содержимым тарелки.
– Он неожиданно появился здесь и так же стремительно исчез, – рассуждал мэр, – что поделаешь, что поделаешь… Каждый человек принадлежит своему собственному миру и своей стране.
– Исчез, но не бесследно. – Мирэлла подмигнула Самире и расхохоталась, словно шутка была крайне удачной.
Мэр Меклен разорвал на две части сдобную булочку и принялся макать в остатки крема.
– И всё же это в очередной раз доказывает важность Закона, – продолжал он. – К нам не так часто заглядывают гости из других миров, к счастью, кхм-кхм. В войне они не участвовали и границу не пересекали, поэтому Закон на них как бы не распространяется. Но стоило бы и для таких случаев предусмотреть некоторые правила, вы так не считаете?
Никто так не считал, но мэр Меклен, похоже, не нуждался в слушателях.
– Ведь это совершенно чужие люди! – воскликнул он. – Которые подчиняются другим порядкам, другим законам, которые могут нанести непоправимый ущерб…
– Например, зачать ребёнка, – вставила Грэйс, и звон её голоса стал эхом для дзинькнувших о край тарелки приборов.
Хозяин дома как раз засунул в рот слишком большой кусок булочки и закашлялся.
– Вы совершенно правы, – продолжила Грэйс ещё громче. Предостерегающие взгляды Самиры, казалось, только придавали ей уверенности. – Столь возмутительные преступления нельзя совершать и прощать. Не хотите ли принять ещё пару законов? Можно даже придумать войну какую-нибудь. А что, надёжный, проверенный способ.
Джек почувствовал лёгкое покалывание в кончиках пальцев и смиренно замер в ожидании бури. Но веселья не случилось. Обменявшись тревожными взглядами с женой, мэр замялся, суетливо заизвинялся и перевёл тему. Он напомнил, что счастлив быть дальним родственником Самиры, так как является племянником её дедушки, только весть о родстве Самиру почему-то не обрадовала.
– А наш сын Клэнси сейчас служит личным помощником Саймака, – с гордостью вставила Мирэлла, – вы, когда доберётесь до Элмура, поцелуйте его за меня.
– Непременно, – ответила Самира. Она всё оглядывалась по сторонам и рассматривала стены. Джек не сразу понял, что по привычке, приобретённой в другой реальности, она ищет там часы.
До рассвета оставалось всего ничего, когда хозяева приказали убирать со стола и разрешили почётным гостям пройти в их комнаты. Каждому были выделены отдельные просторные покои. Улыбающаяся, но заметно уставшая девушка провела Джека в большую комнату, пестрящую салатовыми и жёлтыми цветами. В центре разместилась массивная кровать, увенчанная тяжёлым балдахином. Девушка предложила приготовить Джеку постель и помочь ему раздеться, но он вежливо отказался и отослал её спать.
Вот он, долгожданный отдых: мягкая постель, плотные шторы, которые помешают солнцу разбудить его слишком рано. Джек застыл, не решаясь подойти к кровати. Вместо этого он направился к большому шкафу с пятью дверями и принялся открывать их все по очереди. Внутри обнаружились аккуратные стопки красивой и качественной одежды: брюки, куртки, пояса, сумки и нижнее бельё. Последнее Джек переворотил, выбрал для себя несколько самых приятных вещей и, смущённо осмотревшись, засунул их в собственную сумку. Последние дни не всегда получалось помыться и привести себя в порядок, поэтому Джек стал трепетнее относиться к сменному нижнему белью. Верхняя одежда его не интересовала: Джек слишком привязался к старой куртке Сэма Маршалла. Другое дело – рубашки. Каким разнообразием тканей, красок и фасонов в этом мире изобиловали мужские рубашки! Джек вывалил на кровать всю стопку и стал прикладывать их к себе, смотрясь в зеркало.
– Раз они здесь лежат, то предназначаются для меня? – спросил он у зеркала, отметив, что мятный оттенок выгодно подчёркивает цвет его лица. Но радость Джека померкла. – Чем я занимаюсь? Глубокой ночью после тяжёлого дня верчусь перед зеркалом и примеряю наряды. И разговариваю сам с собой. Хорошо, что нет свидетелей моему падению.
Он скомкал одежду и бесформенной кучей засунул её обратно в шкаф. Посидев на кровати, Джек понял, что вопреки здравому смыслу уснуть ему не удастся. Он снова встал и вышел в коридор. Вокруг было темно и тихо – все наконец улеглись. Держась рукой за стену, Джек прошёл немного и остановился перед дверью, за которой некоторое время назад скрылась Грэйс.
