Пассивное наблюдение было преимущественно уделом ГЖУ, в то время как охранные отделения в большей степени занимались наблюдением активным – обзаводясь секретной агентурой и «ведя» ее, что предполагало постоянную включенность в процесс наблюдения и аналитическое руководство им.
4.2. Секретная агентура: активное наблюдение
Секретная агентура – самый обсуждаемый на уровне научно-популярной литературы сюжет деятельности политического сыска Российской империи. В научной историографии подсчетами общей численности секретных сотрудников периода Департамента полиции, т.е. с 1880 по 1917 г., наиболее тщательно занималась З.И. Перегудова. На основании изучения секретной картотеки, ведшейся в Департаменте полиции, исследовательница пришла к выводу, что всего за эти 37 лет секретными агентами было около 10 тысяч человек829. Поименный список всех «сексотов» никогда не публиковался, однако очевидно, что их подавляющее большинство было связано с революционным движением.
В научной литературе, посвященной либеральному движению – то есть «либерализму» в широком смысле слова (как отмечалось выше, полицейская, внутренняя трактовка «либерализма» заметно уже историографической) – утверждается, что среди «либералов» не было секретных агентов. С одной стороны, они действовали в открытом, публичном пространстве, – соответственно, метод, ориентированный на подполье, каковым считается секретная агентура, в данном случае был излишним830; с другой – среди них не было «предателей»: например, утверждается, что «в Союзе освобождения не оказалось ни одного предателя»831.
Подавляющее большинство работ по выявлению секретной агентуры политической полиции пришлось на период с 1917 по 1930-е гг. В это время по вполне понятным причинам внимание было сосредоточено на секретных сотрудниках в социалистических партиях, в первую очередь среди большевиков, а также на тех, кто тайно работал на политическую полицию в период, непосредственно предшествовавший 1917 г. Например, С.Б. Членов опубликовал список секретных сотрудников Московского охранного отделения с 1910 г., объяснив это тем, что «ранее 1910 г. в отделении не составлялось агентурных записок по сведениям отдельных сотрудников»832.
Сочетание названных историографических обстоятельств привело к тому, что сюжет о секретной агентуре в либеральном и (шире) общественном движении на данный момент, по сути, комплексно не исследован. И в рамках данной работы оказалось возможным только подступиться к его изучению. Преждевременно говорить о точной численности секретной агентуры в среде «либералов», к тому же здесь многое зависит от исследовательской оптики – рассматривать ли политически активное легальное пространство как преимущественно «либеральное» (позиция историографии), или же исходить из представлений чинов политического сыска (которые при этом, как доказывалось в третьей главе, были разными) о «либеральном», «радикальном», «оппозиционном» как отдельных составляющих этого пространства. Я предпочла пойти по второму пути, отталкиваясь от узкого понятия «либерального», и в то же время постаравшись выявить «сексотов» среди видных деятелей общественного движения.
В большинстве случаев мне не удалось раскрыть настоящие имена и клички, дававшиеся секретным сотрудникам в политической полиции. Однако несомненно то, что сами сотрудники в либеральной среде существовали. Кажется некорректным и историографическое представление о взаимосвязи секретной агентуры с нелегальностью положения тех, кого агенты должны были «освещать», – очевидно, что это явление имеет место и внутри легального общественно-политического поля любой страны вплоть до сегодняшнего дня. Более того, в системе дореволюционного политического сыска нормативно-правовое обеспечение работы с секретной агентурой произошло только после легализации политики как таковой – то есть после Манифеста 17 октября 1905 г. Базовый нормативно-правовой документ – «Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения» – появилась только в феврале 1907 г.833 До этого – как уже отмечалось в 1-й главе – эта сфера деятельности в охранных отделениях регламентировалась инструкциями, утверждавшимися руководителями общей полиции в том или ином городе (в Санкт-Петербурге – градоначальником, в Москве – обер-полицмейстером), а в ГЖУ, по сути, осуществлялась произвольно.
Согласно устоявшейся в литературе традиции, секретных сотрудников стоит разделить на штучников, вспомогательных агентов, осведомителей и собственно секретных агентов. Секретные сотрудники ГЖУ чаще всего относились к первой или второй категории834, т.к. чины управлений плохо были приспособлены к вербовке секретных сотрудников и работе с ними835. Этот вывод историографии применительно к революционному движению справедлив и в отношении легального общественно-политического пространства.
