будущего, и в основном плохое. Конечно, не всё сбывалось, мы ведь многое изменили… Но вот что будет теперь, я не знаю.
— Всё исполнилось?
— Да, почти всё. Дальше — лишь размытые, непонятные обрывки. — Эльфийка вспомнила об одном из первых своих хороших видений, в пещере — оно так и не воплотилось в жизнь.
— Значит, отныне всё зависит только от нас.
Они надолго замолчали.
— Корри, я не могу больше колдовать, — неожиданно призналась Дайка.
— Я знаю. Ведь не ради же забавы ты прирезала тех четверых… "А может, и ради…"
Всю остальную дорогу подруги прошагали в тишине.
На следующий день их путь преградил непреодолимый завал. Туннель уходил под пустыней куда-то вдаль, возможно, к Темнолесью, возможно, дальше, но разобрать нагромождение песка и камней было невозможно. Дайка вздохнула.
— Ну вот. Придётся возвращаться?
— Нет уж. Подержи, — Корри передала факел эльфийке, взобралась на булыжники под самым потолком и, достав короткий меч, принялась копать.
— Эй, что ты делаешь? Сейчас же всё обвалится!
— Чего я и добиваюсь… — сквозь зубы ответила Корри, потому что земля летела ей в лицо. — Если был обвал, значит мы неглубоко. Видишь песок?
— А ты не думала, что земля просто будет засыпаться сюда и всё? — поинтересовалась Дайка.
— Вспомни, насколько мы опускались под землю? Туннель не шёл под углом, поэтому её над нами немного! — Она достала отцовский меч, вонзила в потолок, потом вытащила и улыбнулась. — Меньше его длины. Помоги мне!
— Как плохо без магии… — закатила глаза Дайка и принялась за работу.
Через час или два они, перепачканные с головы до ног, наконец вылезли на поверхность, и песок с тихим шуршанием завалил вход в туннель. Дайка обречённо вздохнула, но тут Корри коснулась её плеча, призывая к тишине.
Эльфийка оглянулась по сторонам и зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть — хуже места, чтобы выбраться, сложно было найти. Они сидели в огромной закрытой клетке, сделанной из толстых, вкопанных в землю переплетённых и перевязанных веток, а вокруг раскинулась деревня орков — покинуть её незамеченными они бы не смогли. Солнце лишь начинало подниматься, алой лентой расцвечивая тонкую полоску горизонта и край пустыни, предвещая ветреный день. В быстро рассеивающихся сумерках Дайка различила то, что заставило её до боли зажмуриться и уткнуться в плечо Корри — лишь бы не видеть.
"Так вот, что должно было остаться от меня, не вырвись я с жертвенного столба?! Они звери, они просто звери!"
Корри успокаивающе коснулась её волос, и эльфийка почувствовала мягкое, знакомое тепло, исходящее от неё. Знакомое — но раньше связанное не с девушкой, а с источниками магической силы.
Дайка отстранилась и, заглянув в глаза Корри, прошептала:
— Я хочу уничтожить их. Всех. Как вид.
Девушка невесело ухмыльнулась.
— Ты сейчас говоришь, как Адам.
Эльфийка лишь мотнула головой.
— Плевать. Скажи, откуда у тебя сила, и почему она не уходит, как моя?
Корри пожала плечами.
— Может это медальон?
Дайка прикоснулась к нему, потом к груди в области сердца.
— Нет, это просто защитный амулет, довольно слабый. Дело в тебе.
Корри быстрым взглядом скользнула по деревне: солнце поднялось уже достаточно высоко, орки вот-вот должны были проснуться. На колдовство — а это сейчас было единственное спасение — нужно время, клетка же не сможет долго сдерживать монстров. Если Дайке вообще хватит силы…
— Некогда выяснять, — отрезала девушка. — Если можешь воспользоваться ею, чтобы вытащить нас отсюда — не медли!
— Я боюсь… — произнесла эльфийка почти шёпотом.
— Чего? Разучилась колдовать?
— Нет. Заклинание мощное, его нельзя прерывать. Оно вытянет столько сил, сколько надо…
— И?
— Ты можешь умереть.
Корри фыркнула.
— Нашла, чем испугать! Я там уже была… — Она настороженно прислушалась, оглядываясь по сторонам.
— Корри… Я всё хотела спросить…
— Дайка, не время! — Из дальней хижины вышел сонный верзила, увидел незваных гостей и заревел. Через секунду весь лагерь будет на ногах. Корри обречённо прикрыла глаза ладонью. — Поздно…
Даже она не сможет справиться с таким количеством врагов.
— Иди сюда. — Эльфийка потянула девушку за руки, усаживая на землю напротив себя. Они прижали ладони, переплели пальцы. Из-за закрывавших вход циновок стали появляться другие орки, разбуженные рыком.
— Быстрее, Да…!
Корри задохнулась и не смогла договорить. По рукам побежало тепло и мурашки, только не от Дайки к ней, а от неё к эльфийке, всё нарастая, начиная обжигать, протягиваясь к сердцу. Оно забилось быстрее, как в те моменты, когда она перекидывалась. Кровь застучала в висках. Девушка испуганно смотрела то на серо-зелёную сплошную массу, обступающую их, сжимающуюся кольцом, на горящие яростью глаза и торчащие рыжие клыки, то на эльфийку, застывшую с закрытыми глазами — только губы быстро-быстро шептали заклинание. "Успеет ли?".
"Ты никогда не сможешь понять, — думала Корри, чтобы хоть как-то отвлечься от гадкого ощущения, будто из неё тянут жилы, — ни как я выжила, ни откуда эта сила, ни почему я могу читать твои мысли. Как и всё остальное. Вы, эльфы, всё-таки слишком холодные и рациональные лесные звери…"
Дайка на секунду приподняла ресницы, глянула на неё и вновь закрыла глаза.
Корри уже не видела, как орки, не додумавшись даже открыть клетку, навалились на неё со всех сторон — сердце горело, колотилось так бешено, что она почти не могла дышать. От боли прорезались клыки, вонзившись в нижнюю губу — и к подбородку протянулись две алые струйки. Но девушка этого не замечала. Она на секунду зажмурилась, а когда подняла веки, для неё существовали лишь изумрудные глаза — взволнованные, испуганные, отчаявшиеся. Ни ярости, ни чёрного цвета. По лицу точно так же блестело два мокрых следа, только от слёз. Корри не верилось. Глаза Дайки расширились от ужаса, когда одна из каштановых прядей стала быстро терять цвет. Сердце Корри ёкнуло и остановилось, вдох застыл в горле, и девушка стала медленно откидываться назад, не отпуская рук.
Где-то внутри эльфийки встрепенулось, оживая, отряхивая оковы Мортис, что-то давно забытое. Что-то настолько сильное, что у Дайки закружилась голова, и заклинание, резко набрав мощность, наконец соскочило с губ. Эльфийка закричала так громко, что песок и воздух завибрировали, орки, сломавшие прутья клетки и уже занёсшие над ними оружие, замерли, а через секунду звук, словно огненная волна, прокатился по всей деревне, по всей пустыне, с лёгкостью разрушая и уничтожая всё на своём пути. Через несколько минут, когда пыль и песок — единственное, что осталось от строений и армии — осели на землю, наступила зловещая тишина. Поднявшееся солнце поливало зноем бесконечную пустыню, где не было больше ничего живого.
