уходящего повара.
Скосился на телохранителя.
И покачал головой. Дескать, не надо, не дергайся. Хотя тот явно потянулся к пистолету.
— Тартар… — тихо произнес президент и ткнул вилкой в свежее, сырое, мелко нарубленное мясо… — Кто догадался бросить в бой его сына?
— Он служил в полиции, — услужливо заметил секретарь.
— Ясно. Идиоты. Как будто когда-то бывало иначе. — покачал он головой. — А танки? Откуда они тут взялись?
— Говорят, что из порта выходят тяжелые танки. Такие страшные эпизоды почти повсеместно происходят. Хотя часть ополченцев бросает оружие и расходится по домам…
Оставив нетронутым ужин, президент встал из-за стола и направился к телефону. Снял трубку. И попросил его соединить с Маннергеймом. Так как телефонную связь, несмотря на пожар, уже удалось восстановить. И бойцы ССО повторного удара по узлу не наносили.
Пока во всяком случае…
— Слушаю. У трубки Маннергейм. — раздалось в динамике.
— Густав! Это катастрофа! В Хельсинки танки!
— Порт отбить не удалось?
— Нет. Мы пытались. Честно. Но у нас огромные потери. Меня сейчас чуть собственный повар не зарезал, сын которого погиб во время такой атаки.
— Вы дурак?
— В каком смысле?
— Что сын вашего повара забыл в такой атаке?
— Я… не знаю…
— Значит дурак. Ясно. Хотя кто еще мог втянуть Финляндию в эту катастрофу?
— Вы забываетесь!
— Мне положить трубку?
— НЕТ! Что мне делать?
— Я бы посоветовал застрелиться. Но вам духу не хватит. Так что собирайте верных людей и уходите из города. Или, если получится, постарайтесь сдаться.
— Сдаться? — сдавленно переспросил президент.
— А вы что — воевать собрались дальше? Как?! Кем?! В столице мясорубка. Основные силы скованны и находятся в оперативном окружении. Советы предпринимают десанты… Вы понимаете, что натворили?!
— Я выполнял рекомендации английского командующего…
— А у вас что, задница вместо головы? Хотя это не вопрос. Это утверждение. Нашли чьи рекомендации выполнять…
С чем Густав Маннергейм и бросил трубку.
— Але! Але!
Но никто не отвечал.
— Связаться с ним снова? — услужливо спросил секретарь.
— Не стоит. — глухо ответил президент и с подавленным видом побрел куда-то.
Впрочем, шагов через полсотни, на лестнице ему встретился английский генерал, командующий группировкой, в крайне нервном и взвинченном состоянии.
— Вы что-то через чур печальны, — саркастично усмехнувшись, произнес он.
— Маннергейм предложил мне либо застрелиться, либо сдаваться.
— Дельные советы.
— И вы туда же? А как же борьба?
— Борьба? А кем и как вы ее собрались вести?
— Разве нет больше надежды?
— Смотрите. Со стороны группировки британских войск перебросили на плоту моторную бронедрезину. Несколько штук. Поставили их на рельсы за разрушенным мостом. И немного разведали ситуацию, потеряв половину этого отряда. Там этот отряд был свидетелем второй волны десанта. В Куоволу дирижабли даже тяжелые танки завезли на внешних платформах… А значит мы там не пробьемся в разумные сроки. Из чего следует, что основная группировка войск, что финских, что английских через две-три недели будет вынуждена капитулировать по причине нехватки продовольствия. При любом варианте боев. Даже если русские будут тихо сидеть и наблюдать.
— Но…
— Что, но? Вы знаете, как быстро взломать оборону советских ВДВ в занятом ими городе? Да еще ВДВ, поддержанные тяжелой бронетехникой? Я — нет. Точнее знаю, но у вас этого нет. Нужно подвергнуть этот город массированной химической атаке. А газа в достатке вы не имеете, чтобы пустить его по ветру. С химическими снарядами ситуация еще хуже.
— Откуда нам это взять?
— Вот и я говорю — нет этого у вас. А значит сделать ничего с этим узлом обороны мы не сможем быстро. Там месяца два или три потребуется вести тяжелые бои. А их у нас нет.
— А что делать с танками в Хельсинки?
— Танки — это не самое страшное. Если что — они усиление для советских штурмовиков, которые и без всяких танков нас тут в тартар нашинкуют.
— Тартар, — скривился президент. — Ужасное блюдо!
— Вы зря — очень актуальное блюдо.
— Если они так сильны, почему не взяли нас?
— Они продвигаются на небольшое расстояние, а потом тщательно осматривают каждый дом, каждую квартиру. Чтобы в тылу сюрпризов не образовалось.
— Сколько у нас времени?
— Очень мало. В порту началась высадка первых батальонов 7-ого корпуса постоянной готовности. Так что скоро штурмовики полностью сосредоточатся на продвижении, отдав зачистку тылов обычной пехоте.
— Сколько это? В часах?
— Завтра все будет кончено. Если ночью продолжат наступление, то к утру.
— У нас есть хоть какие-то силы, на которые мы еще можем опереться?
— Не уверен. Сейчас морская пехота Союза производит вспомогательные высадки на аэроглиссерах и экранопланах по всему побережью. И зачищает наши малые гарнизоны при поддержке авиации. А местами и берет порты под контроль. Например, уже занята Котка, откуда пробивается сухопутный коридор в Куоволу. И останавливать этот прорыв некем.
— Английские войска, что стоят на Карельском перешейке. Разве нельзя их оттуда вывести? Бросив тяжелое вооружение. И ту же Куоволу обойдя лесом.
— В теории было бы можно. Но они прямо сейчас под обстрелом главного калибра линкоров и тяжелых мониторов, а также подтянувшейся железнодорожной артиллерии. Там ад. Настоящий. За время затишья разведка РККА вскрыла позиции и бьет по скоплениям, складам, узлам управления… Даже под Верденом СТОЛЬКО тяжелых снарядов мы не видели. Тем более шестнадцати и четырнадцатидюймовых… им сейчас не до прорыва.
— Может быть нам попытаться прорваться в Швецию? По морю — перехватят, это понятно. Но лесами… вдоль Ботнического залива…
— Мы уже потеряли треть офицеров штаба, — усмехнулся генерал. — Советский спецназ охотится на таких бегунов. Как вы знаете, Фрунзе не любит всякие там правительства в изгнании. Да и не уверен, что шведы нас примут. После того, как Балтийский флот чуть не зашел в бухту Стокгольма королевство выдворило британские силы со своей территории.
— Норвегия?
— Там аналогичная ситуация. Только там бояться не корабли, а дирижабли, которые могут полностью перекрыть им рыболовство.
— Что же делать?
— Вам все правильно сказал Маннергейм. Или стреляться, или сдаваться. Можно попробовать повоевать, но это считай, что застрелиться. Шансов у вас нет никаких против штурмовиков.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Знаете… Я недавно понял, что мое правительство изначально отправляло меня сюда умирать. На убой. Как и всех вверенных мне людей. Ветераны Великой войны проблемные люди. Вопросы неудобные задают… Вас, кстати, они тоже принесли в жертву… барашек… — и хохотнув генерал небрежно оттолкнул полностью морально раздавленного президента в сторону, продолжив свой путь.
Глава 9
1931, сентябрь, 21. Москва
— Рад вас снова видеть. Как перелет? — спросил генсек у лидера Франции
