и всеобщее порицание.
– Ты опоздала. – Кира отступил к холодильнику и прислонился нему.
– Время прибытия заранее обозначено не было. – Она подошла к плите, чтобы оценить масштабы бедствия. – Так что опоздание засчитать нельзя.
На столешнице стояла миска с приготовленной Кирой накануне смесью. Брат опять принялся за старое. Предполагаемый блинчик на сковороде выглядел как жертва средневековых пыток. На большой тарелке на столе красовались кучки прошлых «замученных жертв». Недожаренные блины развалились на влажные комочки, а Лёля и Гера придали им объемную форму, напоминающую очертания мастера Йоды. Мудрейший джедай ныне был не в форме и где-то посеял одно остроконечное ухо.
– Кира, проветри помещение, – распорядилась Даня. – Дайте мне три минуты. Собираемся здесь же.
Теперь не было необходимости что-то прятать. Даня снова нацепила шорты, оставляя на виду шрамы и рубцы, служащие напоминанием о событиях прошлого. Хорошо, что вчера она догадалась надеть штаны, а не шорты. Ей не хотелось, чтобы Яков видел ее ноги. Форма ее ног действительно была красивой, и колготки с узором всегда идеально подчеркивали это, пряча правду под тонким гладким слоем. А вот от раны на бедре остался красноватый уродливый рубец. Было еще несколько рубцов, чуть поменьше, но этот выделялся. В памяти Дани сохранилось всего четыре рывка, четыре касания ножом. Но, судя по количеству шрамов, мама не скупилась на удары. Некоторые были малюсенькими, некоторые побольше, а тот, что был на бедре, ужасал. Здесь мама полоснула ножом с особой яростью, и сюда же Даня когда-то, скрывая ужас истины, с остервенелой твердостью вонзила уголок металлической детали.
Начав жить с братьями, она с первого же дня без опаски оголяла ноги. Это был их семейный секрет. Маленькая гнусность, от которой она пыталась сбежать, но судьба вновь воссоединила их – частички бесконечно разваливающейся семьи.
Кира к ее приходу успел перевести не всю смесь. Зацепив волосы в хвост, Даня принялась готовить блины. Шуршание поджаривающихся кругляшей разбавляло гнетущую тишину.
– Поговорим? – неуверенно предложил Кира. Он занял свое место за столом.
– А ты со мной уже разговариваешь? – Даня не потрудилась обернуться. Краешек блинчика налепился на стенку сковородки и грозился держаться до последнего.
– А я и не прекращал. – В интонациях Киры проскользнула нервозность.
– А я думала, у тебя обидки. – Даня неопределенно взмахнула лопаткой над головой. – Всякие там разные.
– Нет. Я просто хотел, чтобы тот парень убрался из нашего дома. Ты пообещала, что он отсюда исчезнет. И сдержала слово. И я не… в обидках. Просто… – Кира замешкался. – Не приводи сюда чужих. Это же… дом. Наш дом.
«Кира спокоен, Лёля не выглядит испуганным. – Даня посмотрела через плечо на Геру. Тот полностью сосредоточился на присоединении уха к бугристой голове мастера Йоды. Мальчик вытаращил глаза, чтобы не моргать лишний раз, и выпятил нижнюю губу гораздо дальше верхней. Подобная сосредоточенность возникала у него только в одном случае: когда он хотел показать, что чем-то занят, хотя на самом деле его интересовало иное. Отвлекающий маневр как раз для тех, кто на него смотрел. – Значит, Гера не выдал меня. Остальные ничего еще не знают про новую работу».
Покушали молча. Даня истыкала вилкой весь свой блинчик, но так и не сумела заставить себя поесть.
«Интересно, а Принцесса уже поела…»
– Что будем делать, если тот хмырь обратится в полицию? – Кира проткнул кончиком ложки блестящую поверхность абрикосового джема в округлой банке. – Гера сказал, что серьезно наподдал его сынку.
Гера на соседнем стуле понурил голову. Разделяющий с ним место Лёля утешающе ткнул брата локтем в бок.
– Выживет. – Даня сбросила ошметки своего изуродованного блина в тарелку к Лёле. – С его папашей я разберусь, если придется.
Повисла тишина. Кира не стал упорствовать в своих расспросах. Может, это был знак того, что он решил доверять ей чуть больше?
– Ты поздно пришла. – Кира подцепил джем ложкой и закинул его на тарелку Лёли – прямо на замученный Даней блинчик. – Где тебя носило?
Гера вскинул голову и внимательно посмотрел на сестру. Кто знает, что создавало его воображение, пока он наблюдал, как черный «БМВ» куда-то увозит Даню.
– Работала.
– Работала? – Кира заморгал. – Нашла? Тебя уже куда-то взяли?
Его радость была явно преждевременной. Но уклоняться от ответа уже было поздно.
– Приняли менеджером. – Главное, чтобы в голосе было как можно больше непринужденности. – Модельным менеджером.
На лицах близнецов отразилось недоумение. Кира же с реакцией еще не определился.
– И что это за фигня?
– Моделей знаешь? – Даня добавила в интонации нотки скуки. – В журналах и на всяких рекламных плакатах. Так вот, я буду пиарить одну из них.
– Круто. – В глазах Лёли загорелись огоньки заинтересованности.
Гера восторг брата не разделил. В его взгляде она прочитала что-то похожее на укор. Все же Глеб произвел не слишком благоприятное впечатление на мальчика.
«Ой-ой».
– Реклама твой конек. – Кира сложил руки в замок. – И это дело ведь тоже связано с рекламой? Хотя, даже если бы и не было связано, ты бы все равно справилась.
Кира говорит, что она со всем справится? Даня была изумлена. Неужели это и правда сказал Кира? Оказывается, он оценивал ее способности намного выше, чем она сама.
– Доделать уроки. – Кира легонько пнул по ножке стула, на котором ютились близнецы. – А потом спать.
– Но я хочу еще с вами посидеть! – заканючил Лёля, но Гера внезапно сдернул его со стула и потащил за собой.
Дверь за ними закрылась.
– Какие дрессированные щенки. – Даня с кривой усмешкой водрузила локоть на стол и уместила подбородок на руку. – Жаль, меня они так не слушаются.
– Я твоей грубости не верю. – Кира сел в ту же позу, что и сестра. – Парни ушли. Можно поговорить откровенно.
«Черт бы побрал его проницательность».
– Откровенно?
– О чем ты умолчала?
«Ладно, все равно мы должны быть заодно».
– Утреннего парня помнишь?
Кира медленно кивнул и очень уж подозрительно сжал в кулаке вилку.
– Модель. За которой ты присматривала. Временно.
– Верно. – Если бы Даня была чуть более склонна к злому юмору, то непременно бы отбила пальцами на столе барабанную дробь. – С сегодняшнего вечера я его менеджер.
Выражение на лице Киры говорило о жгучем желании
