зек. – Какие у них дела и что они не поделили, вам лучше знать. Это ты у Рыся спроси, почему он решил лучшего друга завалить.
– Как?
– Да с «макарова» расстрелял. Подъехал на машине. Ждал его. Знал, когда он домой будет возвращаться. Как дождался, так и выпустил в него половину обоймы.
– Это все, что ты можешь сообщить?
– А что еще надо?
– Ты забыл про контрольный в голову.
– Не забыл. Это само собой. Последняя пуля прямиком в лобешник была.
Андрей слушал, что говорит Лава, и дрожь шла по позвоночнику. На минуту он ощутил полную беззащитность перед этим гнусным зеком, бросающим эти чудовищные слова.
– Ну? Я тебе все сказал, – занервничал Лава.
– Все да не все. Уточнить кое-что хочу. Как говоришь все было? Отец домой возвращался?
– Домой. К подъезду шел.
– Странно, да? Без охраны, получается был.
– Мне сказали, будет без охраны, так и случилось. Я все тебе сказал, – снова повторил как заклинание.
– Больше не помнишь никаких подробностей? – не отступал Янис.
– Костюм на нем был серый, рубаха белая.
– Один?
– Один, говорю же. Без охраны. Узнал, что хотел?
– Узнал.
– Обрадовал я тебя? Как насчет того, чтобы меня отблагодарить? – ухмыльнулся.
– Я всем воздаю по заслугам, и ты свое получишь. Ваня, дай… – холодно сказал Майер и протянул руку.
Иван вложил биту в раскрытую ладонь, и Лава тут же перестал ухмыляться.
– В чем дело, начальник? – Гримаса, похожая на оборванную улыбку, метнулась от его губ к скулам.
Янис шагнул к нему и стальным концом приподнял его подбородок:
– Рыло на меня, тварь! А теперь все с самого начала! Только правду!
– Что не так? Я тебе все сказал!
– Все не так. Потому что п*здишь ты, Лава. Не ты это сделал, но зачем-то берешь на себя.
– Правду сказал! – Но глазки его трусливо забегали из стороны в сторону, руки опять задергались.
– Никто тебе не поможет. Знаешь, что у меня в руке? Должен знать. Папин «выключатель». До сих пор безотказно работает. Иногда я им пользуюсь. В особых случаях. Ни разу не подводил.
– Мне пох*й, я смерти не боюсь, – трясясь, выдавил зек сквозь зубы.
– Знаю я, что терять тебе нечего. Что подохнешь ты скоро от неизлечимой болезни, поэтому смерти не боишься, – полгода не проживешь. И что деньги за эту лажу баба твоя получила. Я все про тебя знаю… Смерти не боишься… а боли? Боли боятся все. Первым ударом я раздроблю тебе право колено, вторым ударом – левое. Третьим – я сломаю тебе ключицу, а четвертым – разнесу башку. Все девять кругов ада на земле тебе устрою.
– Ты не можешь вот так! – Ловягин рванулся на стуле.
– Я все могу. – Янис отступил на шаг, снял с себя кожаную куртку и бросил Ивану.
– Есть же права человека… меня вообще не должно здесь быть! У меня есть права!!! – верещал он.
– Права человека существуют для человека. Ты не человек. Быстро ты не умрешь. Я тебе все кости посчитаю. А потом кожу чулком сдеру, наизнанку выверну и обратно надену.
– Меня будут искать… раз ты вытащил меня с зоны… будут искать.
– Никто тебя искать не будет. Никому такой кусок дерьма, как ты, не нужен. Знаешь, сколько я денег отвалил за это рандеву? Мне ни одна баба так дорого не обходилась. За такие деньги мне даже труп нашли, который на твою шконку кинут, если ты сегодня не вернешься, – засмеялся Янис.
Размахнувшись, он рубанул битой Лаве по правому колену. Зек взвыл, выпучивая глаза от невыносимой боли.
– Зря думаешь, что выдержишь. Я знаю множество извращенных способов, как заставить тебя говорить. Этот самый простой. Все в твоих руках, урка.
Андрея передернуло от омерзения, но останавливать Яниса он и не думал. Пусть бьет. Пусть хоть до смерти убивает этого зека, но выбьет, что отец не виноват. Нечеловеческие вопли вперемешку с глухими ударами биты раздавались по всему ангару. Лава все еще пытался придерживаться своей версии.
– Кто тебя на эту тему зарядил? – чужим голосом спросил Рысь, устав слушать вопли Ловягина.
– Отвечай! – велел Янис.
– Фил… Не я, это. Не Рысь. Левое дело! Не по понятиям! Это не заказ, это личное! Не по бизнесу! Кто-то из своих! Личное это!
– Еще раз скажи! Отчетливо! – Андрей шагнул ближе.
– Не Рысь… не он… он бы никогда… гнилое дело…
Андрей хотел выдохнуть от облегчения, но не смог. И вдохнуть не смог. Все внутри странно закаменело. Поняв, что ни вдохнуть, ни выдохнуть здесь не получается, бросился на улицу. Там он часто задышал и успокоился, когда почувствовал, что грудь свободно наполняется воздухом.
– Привыкай, Андрюша, – сказал Янис, подходя к нему и предлагая сигарету. – Или ты, или тебя. Такие в нашем мире волчьи законы. Иногда на ужин приходится есть человечину.
– И не страшно тебе по таким законам жить? – Андрей взял сигарету осторожно, боялся, что друг заметит дрожь в его пальцах.
Майер глубоко затянулся и медленно выпустил дым.
– Не я их придумал.
Едва заметно кивнув, Андрей замолчал. Молча они докурили. Потом Даня оттеснил брата от водительского места и сел за руль. Янис устроился сзади рядом с Андреем и, достав телефон, набрал номер Виктора Олеговича.
– Будь спокоен, отец, все выяснилось. Прости за сомнения. Мы куда? – усмехаясь, посмотрел на Андрея. – Стресс снимать.
Андрей забрал у него трубку.
– Все хорошо, папа. Буду поздно. Наверное, завтра. Отдыхай. Потом поговорим…
Меньше чем через час они сидели в кабинете у Дани, в уютном полутемном помещении, но Андрей все еще не чувствовал ног. Он не спрашивал, зачем Ваня остался и что будет с Лавой. Не хотел знать. Даниил молча выгребал из шкафа стопки, Янис выставлял бутылки с виски, водкой и абсентом.
– Слушай, я в эту игру уже сто лет не играл, – рассмеялся Андрей, глядя на заставленный алкоголем стол. – Мы так в хлам нажремся.
– Угу, как в старые добрые времена. Так и надо в хлам. Столько напряга в последнее время, – смехом поддержал друг.
– Меня отпускает уже от одного взгляда.
– А меня еще нет.
– Как ты понял,
