успел достать пистолет и выстрелить чудовищу в глаз. Кровосос с шумом выпустил воздух, разжал пальцы и мешком повалился на пол.
Дед отбросил разряженный дробовик, подхватил с пола Minimi, развернулся на топот невидимых ног и открыл огонь. Набегавшая тварь замерцала, как киношная голограмма, стала видимой: очередь, выпущенная с четырех метров прошила чудовище насквозь, потому что я видел, как вылетают фонтаны бурой жижи из спины кровососа, но не смогла его остановить. Кровосос с разбегу налетел на Деда, повалил его на пол, и я подумал, что все кончено, но тварь вдруг с жалобным ревом откинулась назад, запрокинув уродливую лысую башку с веером щупалец вместо рта — в основании шеи кровососа торчала рукоять ножа, который я подарил Деду. Откатившись в сторону, Платов вытащил пистолет и выстрелил монстру в висок, оборвав мерзкий рев.
Я совершенно потерял чувство времени и реальности. Хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Наконец, пелена перед глазами прояснилась, смертельный ужас прошел, и я стал воспринимать происходящее вокруг. Дед сидел на полу рядом с трупом кровососа и осматривал Ярика, бледного и забрызганного кровью.
— Живой! — сказал Дед радостно. — Все хорошо, сынок. Все тип-топ…
— Да уж, — простонал Ярик. — Рука. мать ее!
Удар когтистой лапы кровососа, к счастью, не пробил броню и не повредил артерий, но разбил сервомотор иобесточил приводы экзоскелета, плюс то ли кость была сломана, то ли вывих сильный, так что двигать левой рукой Ярик не мог.
— Херня все это, — сказал морщась Ярик. — Одной рукой управлюсь.
На плече Деда неожиданно ожила рация. Платов тут же включил связь.
— Антарес, говорит Сова-1, - голос в рации был едва разборчив из-за сильных помех. — Антарес, как слышите, прием?
— Сова-1, это Антарес, слышу вас хорошо, прием.
— Антарес, подходим к точке 3310, расчетное время прибытия пятнадцать минут. Выдвигайтесь к точке 3310, прием.
— Сова-1, вас понял, начинаем выдвижение. Конец связи, — Дед отключил рацию. — Есть Бог на свете, сынки. Слушай мой приказ: ноги в руки и марш на точку эвакуации!
— Как это марш? — не понял Ярик. — А ты?
— А я останусь. — Платов продолжал сидеть на полу. — Чего непонятного? Нога у меня сломана, кровосос постарался.
Тут я заметил, что левая нога Платова неестественно вывернута. У меня внутри все съежилось, неприятный холод наполнил сердце.
— Мы это…, - начал я, запинаясь, — мы тебя потащим…
— Нет, пацаны, — Дед горько улыбнулся. — Не уйдем втроем. Не хочу, чтобы из-за меня всем труба вышла.
— Ты что говоришь, бать! — В глазах Ярика заблестела влага. — Не бросим мы тебя, даже не проси!
— Пацаны, вы послушайте, что я скажу, а потом орите, сколько хотите. Без ноутбука я Зоне нужен? Не нужен. Ежели унесете ноут отсюда, атак больше не будет. А если втроем поплетемся, будет полный пердимонокль, никакая "Чернобыльская роза" не защитит.
— Мы тебя потащим, — повторил я упрямо.
— Иди нахрен, Пиндос, — просто ответил Дед, привалившись спиной к стене. — У тебя есть приказ, так что выполняй.
— Я не военный человек, мне твои приказы, как свисток в гузно. Ярослав, я беру его и несу, ты прикрываешь.
— Понял, — Лицо капитана Зайцева просветлело. — Выдвигаемся!
— Стоять! — Лицо Деда стало страшным. — Я остаюсь. И если вам моего приказа мало, то вот.
Он стянул с руки перчатку, сунул ее под бронежилет. Я заметил, что губы его дрогнули. Вздохнув глубоко, Платов вытащил руку — она была залита кровью.
— Зомбари меня зацепили. — пояснил он. — Автоматную пулю с десяти метров бронежилет не удержал. В брюхе она у меня. Плохая рана, недолго мне осталось. Не смогу я дойти.
Это был удар ниже пояса. Такого я не ожидал, да и Ярик тоже. Сказать было нечего. И с трудом укладывалась в голове мысль, что Дед с таким ранением еще умудрился с кровососами драться.
Железный старикан этот Дед! Уважаю…
— Пойдете с другой стороны школы, где стена обвалилась, — продолжал Дед, закрыв глаза. — Там легче выбраться незамеченными, может, и химеры вас не учуют. За пять минут быстрым шагом доберетесь до точки. Пиндос берет рюкзак с ноутом, ты, капитан, пулемет. Боеприпасов возьмите побольше, на всякий случай. Действуйте, пока затишье!
Я вздохнул, помотал головой; у меня было чувство, что мне снится кошмар, и я любой ценой должен проснуться. Но пробуждение не наступило. Ярик молча, машинально набивал подсумки боеприпасами: я заметил, что его губы шевелятся, но слов не слышал, и слава Богу — могу представить, что он говорил. Я не удержался, наклонился к Деду.
— Платов, как же так? Ведь спецназ своих не бросает.
— Это спецназ. А мы сталкеры. И это не вы меня бросаете, это я вас не хочу потерять. Про десять заповедей знаешь?
— Знаю. Только я не верующий.
— А я вот верю. И у меня еще одиннадцатая заповедь есть. Простая она, Андрюха. Не пытайся сохранить свою жизнь ценой жизней ближних. Как-то так. И прошу тебя…. береги Ярика.
— Понял, Дед. — Я пожал его запястье. — Спасибо тебе за все.
— И тебе спасибо. Хорошо мы с тобой погуляли. А сейчас дай мне с Яриком поговорить наедине, по-отечески.
Я кивнул. Взвалил на плечо рюкзак со злополучным ноутом, посмотрел на прощание в глаза Платова, подумал, что нет в них ни страха, ни сожаления. Железный мужик. Настоящий солдат. На таких Земля держится.
В коридоре третьего этажа я не выдержал, остановился. Все плыло перед глазами, душили отчаяние и злоба. Вытерев глаза и выругавшись, я доковылял до обвала, спустился по развалинам вниз, во двор. Небо над Припятью затянули облака, начал накрапывать мелкий дождь. Со стороны набережной послышался далекий протяжный вой какой-то твари. Не иначе, чернобыльская нечисть готовится к решающему штурму школы.
А Дед там один остался, без нас… Ээээх!
Ярик показался через минуту. Я заметил, что глаза у него мокрые и воспаленные. Это нормально: капитан спецназа тоже живой человек. Я бы не понял его и не простил, если бы он не плакал.
— Ничего не говори, — сказал он и тяжело побежал к ограде школы. Все, что мне оставалось, так это следовать за ним.
***
По набережной было не по-весеннему холодно. Под облачным тяжелым небом воды Припяти казались свинцово-серыми. Миновав КБО и многоэтажки, мы вышли на улицу Курчатова, к кинотеатру "Прометей". Пока все было спокойно. Главное — химеры нас не почуяли, остались возле школы. Впору бы радоваться, но на душе было так погано, что словами не передать.
Мутантов вокруг не было, но теперь, на открытом месте, нам грозила новая, куда большая опасность — в центре Припяти наверняка полно монолитовских снайперов и огневых
