Время до прихода охранника для нее тянулось неизмеримо долго, и ее сердечко продолжало трепетать.
— Где вы ходите?! — недовольно встретила она охранника, пожилого мужчину, видимо бывшего милиционера.
Тот с любопытством осматривал хоромы, казалось, он вот-вот присвистнет и скажет: «Живут же люди!» Но она не дала ему расслабиться, сразу потребовав ледяным тоном:
— Осмотрите все внимательно! На первом уровне холл, гостиная со столовой, ванная и туалетная комната для гостей, на втором уровне холл, две спальни, ванная и туалетная комнаты. Я подожду вас здесь. — И вновь время для нее замерло.
— Осмотрел все — нигде никого нет, — хмуро сообщил охранник, обойдя все помещения.
Ей вспомнились слова отца: «Люди от природы ленивы и привыкли все делать спустя рукава, поэтому не ленись проверять — так избегнешь последствий чужих ошибок».
— Давайте еще все проверим, но уже вместе, — решительно заявила она, а охранник пожал плечами: «Неужели ты, девочка, сомневаешься в моем профессионализме?»
Но, увидев воинственное выражение ее лица, озвучивать мысли не стал. Они обошли квартиру, но никого не нашли. Ей было очень страшно: вроде все на месте, как обычно, а тревога не покидала. Закончив обход, охранник ушел.
«Наверное, я просто еще не успокоилась после бешеной езды. Дурень этот Альберт!» — подумала она, но чувство самосохранения требовало, чтобы она отказалась от привычной вечерней процедуры — принятия джакузи под музыку, с рассматриванием меняющихся разноцветных бликов в подсвеченной воде. Даже когда она закрылась на ключ в спальне, тревога не ушла. Она даже пожалела, что рассталась с Альбертом. — вдвоем было бы не страшно. Лиза попыталась дозвониться ему, но безрезультатно — видимо, одурманенный травой и музыкой, он не слышал ее звонков, а может, вернулся в клуб и вовсю веселится — там полно свободных девочек. Эта мысль чуть не заставила ее запсиховать, но она быстро взяла себя в руки. Лиза не стала принимать снотворное, а обошлась народным методом — достала из прикроватной тумбочки початую бутылку коньяку, сделала два больших глотка прямо из горлышка и, не выключая торшер, устроилась на широкой двуспальной кровати, перед этим надвинув ночную повязку на глаза. Она попыталась заснуть, однако удалось ей это сделать не скоро.
Она шла по узкой кромке берега вдоль разбушевавшегося моря, катившего огромные волны, которые умирали возле ее ног. С левой стороны высились мрачные неприступные скалы, не давая уйти от грозного моря, все ближе подступающего к ней, а штормовой ветер рвал ее коротенькое легкое платьице, словно собирался изнасиловать. Вода подступала все ближе, и ей, в полностью промокшем от брызг платьице, пришлось прижиматься к скалам, чтобы хоть как-то уберечься от волн. Она уперлась в скалу и, превозмогая страх, ступила на узкий скальный карниз, уходящий все выше и выше. А внизу исходило злобой разъяренное море, вспучиваясь пеной среди острых камней, напоминающих зубы великана. Ее нога соскользнула, руки не нашли за что ухватиться, и она полетела вниз. Вызвав фонтан брызг, она с головой ушла под воду. Вынырнув, она увидела, что ее стало относить от берега. Лиза собрала все силы, но через минуту безуспешной борьбы сдалась. Она закрыла глаза, отдавшись на волю волн, и те играли ее телом, словно пробкой от шампанского. Ее перевернуло на живот, она открыла глаза и увидела в мутной воде какие-то тени. Лиза поднесла к глазам свою руку, длинную и тонкую, покрытую гусиной кожей. Вкрадчивый голос нашептывал на ухо: «Если это сон, ты проснешься, а если правда — быстро задохнешься. И не надо мучиться, борьба бесполезна». Внезапно что-то подхватило ее тело, заставляя плыть за собой, она перевернулась на спину, жадно вдохнула напоенный влагой воздух и стала помогать неизвестному спасителю, двигая руками и ногами.
Вскоре она почувствовала ногами землю и, шатаясь от усталости, превозмогая силу утаскивающих в море волн, побрела к берегу, чувствуя, что ее поддерживает мужская сильная рука. Подводные камни больно ранили ноги, разрезая их до крови, но боль была уже тупая, терпимая. Выбравшись на берег, она без сил опустилась на гальку и, немного придя в себя, рассмотрела своего спасителя. Это был рослый длинноволосый светлокожий юноша в белой полотняной рубахе, подхваченной широким кожаным поясом, на котором висел кинжал.
— Хорошо, что я тебя заметил и что здесь отмель, — еще немного, и тебя ничто бы не спасло. — Юноша обращался к ней, но его взгляд все время блуждал, словно он боялся на нее взглянуть. — Как тебе удалось убежать от храмовников?
— Не знаю, — честно ответила ничего не понимающая Лиза.
Как она здесь оказалась, кто этот юноша и от каких храмовников она спаслась и почему?
— Нам надо спешить — храмовники совсем близко, в любой момент могут нас обнаружить, — произнес юноша, помогая ей подняться.
У нее не было сил, но раз он чего-то боялся больше, чем штормящего моря, то этого следовало опасаться и ей. Лиза послушно пошла за ним, не в силах ни разговаривать, ни даже смотреть по сторонам.
По узкой тропинке они поднялись наверх, здесь ветер и вовсе рассвирепел, словно был в сговоре с морем и не желал, чтобы жертва ускользнула от них. Тут она догадалась, почему юноша боится смотреть на нее, — мокрое платье облепило ее тело, теперь она была как голая. «Ты смотри, еще есть такие стеснительные молодые люди!» — пронеслась мысль, вымученная, как и ее тело.
— Я больше не могу идти — мне холодно и совсем нет сил! — Лиза устало опустилась на траву, стуча зубами, в глазах от холода двоилось, троилось.
— Как это ни опасно, придется развести костер, — расстроенно произнес юноша. Он сбросил рубаху, обнажив свой мускулистый торс, и укутал ею Лизу. — Я должен сходить в рощу — метров триста отсюда, собрать сухой хворост, а ты подожди меня здесь, я скоро.
Мокрая рубаха парня не согревала, но помогала укрыться от ветра. Лиза, заметив небольшое углубление в земле, заросшее высокой травой, устроилась в нем, и ей стало чуть лучше.
Вскоре неподалеку раздались лошадиный топот и ржание. Лиза приподнялась и выглянула из травы. Два всадника, закованные в железо, с длинными копьями, словно только с киносъемочной площадки, стояли в двух десятках шагов от нее.
— Вон она! — раздался грубый голос.
Она поняла, что ей следует бежать, но уже через несколько шагов ее грубо схватили за волосы, так что у нее брызнули слезы из глаз, и, перекинув через седло, помчали в неизвестном направлении. Трясясь на лошади, она видела лишь кочки, землю, траву и нещадно страдала от крайне неудобного положения. «Какой ужас — у меня все тело будет в синяках!» Происходящие с ней невероятные события заставляли задуматься, но не о том, почему это происходит, а чем может закончиться. Предположения были неутешительные — явно ничем хорошим.
Лошадь остановилась, а ее, как куль, стянули на землю и куда-то поволокли.
— Мы ее схватили! — кому-то радостно доложил один из ее похитителей.
— Повелитель будет доволен — он ее ждет!
С нее стянули рубашку юноши и позволили встать на ноги. Теперь она шла сама, в сопровождении двух грузных воинов в кольчугах, с мечами на поясе. На кино это не было похоже, и ее сердце затрепетало от страха.
