можешь не пить, но если мы будем говорить о твоем отце, мне нужно выпить.
Она достала стаканы из прикроватной тумбочки, и это было так абсурдно, что я решила, почему бы не присоединиться к безумию.
― К черту. Я выпью.
― Умничка.
Мама наполнила два бокала и передала один мне. Мы чокнулись и опрокинули их в себя. Я попыталась вернуть ей свой бокал, но она снова наполнила его.
― Это для смакования, ― объяснила она. Отложив бутылку в сторону, мама откинулась назад и тяжело вздохнула. ― Итак, что ты хочешь знать?
― Все.
― Рэй, мы это уже обсуждали, ― медленно сказала она. ― Дети рождаются, когда мужчина и женщина...
― Мама! Фу.
Я толкнула ее плечом и рассмеялась. В водовороте боли, занимающей так много места внутри меня, я обнаружила крошечный кусочек благодарности. Как же мне повезло, что у меня были родители, которые точно знали, что нужно делать, чтобы рассмешить меня даже в самые тяжелые времена.
Наш смех затих, и мы сделали по глотку из наших стаканов, а затем снова уставились в потолок, каждая погруженная в свои мысли. Она готовится к моим вопросам, а я пытаюсь понять, с чего начать.
― Как это произошло? ― наконец спросила я, откидывая голову на подушку, чтобы изучить ее профиль.
― Что именно?
― Как получилось, что ты ― такая сильная женщина ― оказалась замужем за таким мужчиной, как он?
Задумавшись, она сжала губы.
― Он не всегда был таким.
― Знаю. Ты говорила это раньше, но что это значит? Ты никогда не говоришь больше, и я не понимаю. Он внезапно изменился? Как я могу доверять ком-то, если постоянно боюсь, что, в конечном итоге, он станет таким же, как мой биологический отец? Как я... как я могу любить кого-то? ― тихо закончила я.
Я не осознавала, что хотела задать этот вопрос, пока он не прозвучал.
Мама посмотрела на меня своими темно-карими глазами, в их глубинах плескались озабоченность и понимание.
― Ох, Рэйлинн. Прости, что не говорила об этом раньше. Я хотела уберечь тебя, ведь ты уже пережила многое. Я не хотела, чтобы ты боялась строить отношения с мужчинами.
― Я не бо...
Ложь вертелась на кончике моего языка. Я почти сказала это, но передо мной была мама, и мне нужно быть откровенной, если хочу исправить ситуацию, в которой оказалась. Поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, я просто пожала плечами.
― Я не всегда была такой сильной, ― грустно объяснила она, убирая прядь волос с моего плеча. ― Я встретила твоего отца, когда до окончания учёбы в колледже оставалось несколько месяцев. Он был статным и привлекательным, он очаровывал с первого взгляда. Я была воспитана весьма скромно и очень быстро увлеклась им. Настолько сильно, что не замечала никаких признаков того, что под поверхностью скрывается что-то более темное. Когда он вышел из себя из-за того, что какой-то парень слишком долго смотрел на меня? Я думала, что это романтично, потому что он ревновал и очень хотел меня. Когда он не хотел, чтобы я шла домой, чтобы я могла остаться с ним? Это было романтично, потому что он ни на секунду не мог оторваться от меня. Когда терял самообладание? Он объяснял это тем, что я заставила его почувствовать такую страсть, какой он никогда не испытывал раньше. Я стала особенной, тогда как раньше была обыкновенной.
― Ты никогда не была обыкновенной, ― вклинилась я.
Я не могла представить себе энергичную, сильную женщину, которая научила меня всему, иначе как маяком надежды и любви.
― Спасибо. ― Мама улыбнулась, сделала паузу, чтобы еще раз глубоко вздохнуть. ― Это было не всегда так, но признаки были всегда. Я игнорировала их, потому что чем ближе окончание колледжа, тем ближе возвращение в ограничения родного города, а я этого не хотела. К тому времени, когда знаки стали слишком очевидными, чтобы их игнорировать, у меня появилась ты, и мне нужно было как-то все уладить. Моя мать умерла за пару лет до этого, и мне некуда было идти. Он все контролировал, и я решила, что, если смогу выждать время, то смогу успокоить его, и, в конце концов, все наладится. Потом он причинил тебе боль, и это стало спусковым крючком.
Мама отвернулась, а затем снова посмотрела на меня слезящимися глазами. Ненавидя её слезы, я протянула между нами руку и крепко сжала ее ладонь.
― Прости, Рэйлинн. Я должна была быть сильнее. Должна была уйти при первых признаках. Я сожалею, что не ушла раньше. Сожалею, что не обратила внимания на признаки. Я о многом жалею, но не могу жалеть о том, что это случилось, потому что он подарил мне тебя, а ты стоишь всего.
― Мама. ― Слезы жгли мне глаза, и прикосновения к ее ладони было недостаточно. Перекатившись на бок, я обхватила ее руками и прижалась головой к ее плечу, как в детстве. ― Тебе не нужно извиняться. Ты сделала все, что могла, и посмотри на нас сейчас. Две сучки, плачущие в особняке, пьющие высококлассную водку, которую ты припрятала в шкафу.
Как и предполагалось, мы обе рассмеялась сквозь слезы, вытирая их, как мы всегда делали.
― Это... Остин причинил тебе боль?
Вот так просто испарилась передышка, которую предоставил смех. Теперь была ее очередь задавать вопросы, а моя ― отвечать.
― Нет. ― Я перекатилась на спину. ― Не физически. Вообще-то, совсем нет, ― призналась я с грустным смешком. ― Это я во всем виновата. Я причиняю боль нам обоим.
― Рэй...
― Я... я всегда говорила, что не выйду замуж. Даже будучи девочкой. Я использовала это словно мантру, чтобы выстроить свой характер, и со временем это стало моим жизненным кредо. Я не задавалась этим вопросом. Я была такой, какой есть.
― До него.
― До него, ― согласилась я. ― Пока он не заставил меня почувствовать, что неправильно ― не быть с ним. До тех пор, пока говорить ему снова и снова, что я не хочу быть его женой, не стало казаться... неправильным. Все время, пока я заполняла бумаги для нашего развода, меня трясло. Я предполагала, что это потому, что я нервничала из-за того, что могу потерять его дружбу, но мне казалось, что я должна заставить себя сделать это. Словно мое тело пыталось сказать мне, как это неправильно, но мой
