быстро! — сказала она.
— Все-таки зачем так сложно? Фальшивая школа, фальшивые ученики, нападение?
— Затем, что великому Эребу не все равно, кого обучать. Начертание — это страшное оружие в умелых руках. И оно куда смертоносней этой вашей пресловутой магии огня, с которой люди вечно носятся, как с ослицей, беременной всемогуществом. Поэтому перед вступлением в обязательном порядке проверяется сила намерений и чистота сердца, под которой великий покровитель подразумевает сочувствие и способность вступиться за слабого перед лицом опасности.
Она убрала безымянный пальчик.
— Дальше?
— Зачем ты создала Олега? Меня подзадорить?..
Лилит с улыбкой обернулась.
— О, как у нас все распухло да раздулось! — и, прищурившись, добавила, — Это я про твое воспаленное самомнение, если что. Нет, я даже не знала, что вы знакомы. Просто этот персонаж недавно проходил у меня обучение, и оказался настолько занятным, что я решила сделать его копию и поселить в своем иллюзорном мире.
От этих слов меня охватила нездоровая, злобная радость.
— Вот как? Значит, Олег действительно обучается в данный момент в школе начертаний?..
— Да. И, если что, это был твой третий вопрос.
— Нет, погоди — это был вопрос уточняющий, а не по существу!
— Он был третий — и довольно об этом! — строго оборвала меня Лилит.
Блин.
Я и не заметил, как целый два вопроса потратил на Олега! Вот ведь паскудство...
Тем временем мы очутились в огромной пустой комнате: под потолком вместо ламп светились начертания, серые шершавые стены без единого окна, и такой же серый пол. У стены напротив входа стоял огромный каменный трон, к которому вели три ступеньки. Лилит, едва касаясь пола кончиками пальцев, поднялась по ним и заняла каменное седалище.
— Ну а теперь приступим, — провозгласила она с самым величественным видом.
Взглянув на эту картину, я только головой покачал.
Ну куда же ты села, милая? Голой попкой да на камень?
Вздохнув, я вручил Лёху Эрику, стащил с себя куртку палача и бесцеремонно поднялся по ступеням следом за Лилит.
— Встань, — бесцеремонно заявил я.
— Это еще что за новости? — нахмурилась демоница. — А ну брысь отсюда, смертный!
Тогда я приподнял ее за локоть и, подсунув на каменную сидушку свою куртку, вернул Лилит на место.
— Вот так оно лучше будет, — хмыкнул я. Спустился от ее трона по ступеням вниз, встал рядом с Эриком.
— Наставница, — почтительно склонил я голову. И ошалевший от моего поведения Графыч — тоже.
Лилит минуту пристально смотрела на меня. Ее прекрасное лицо выражало очередную перезагрузку системы.
Кашлянув, она расправила неудобный комок у себя под попкой, уселась поудобней и, вернув себе прежнее величественное выражение, проговорила.
— Ученик Эрик, я рада сообщить тебе, что с этого момента ты являешься учеником школы начертаний. Свой допуск ты получил, и ничего больше от тебя не требуется.
Графыч снова поклонился.
— Благодарю, госпожа.
Лилит милостиво кивнула ему — и повернулась ко мне.
— Ну а тебе для этого предстоит еще продемонстрировать свою склонность к начертательной науке.
— Справедливо, — согласился я со вздохом. — Он ведь даже не начертатель... Хотя погоди, какой справедливо-то? Вот именно, что он даже не начертатель, а ты его уже зачислила в школу, а меня заставляешь экзамен проходить?! — возмутился я. — Почему так?
— Потому что я так захотела, — нахмурилась Лилит. — Итак, правила тебе известны — нужно создать три гармоничных начертания. И поскольку ты не любишь долгих ожиданий, на каждое тебе дается ровно полчаса.
Лилит повернула голову в сторону, и в направлении ее взгляда у стены возникло сначала плотное золотистое облачко, потом оно обрело четкий вытянутый силуэт — и через мгновение превратилось в огромные песочные часы в рост человека. Демоница взмахнула рукой — и золотистый песок из верхней части посыпался вниз.
— Бухалово! — без долгих прелюдий воспользовался я уже известным вариантом.
Стены полыхнули золотом — и в то же мгновение меня будто молнией в голову ударило.
Боль пронзила от макушки до пяток, и невидимая сила отшвырнула меня в противоположную стену.
Я едва успел сгруппироваться и защититься энергией источника, чтобы не покалечиться.
— Это не начертание! — с досадой воскликнул Лёха. — Это же конструкт!
— Твою ж мать, — простонал я, собирая себя с пола. — Вот я дур-рак! Точно! Что-то меня совсем перемкнуло от всей этой новой информации.
— А время идет, — напомнила Лилит, указывая пальчиком на часы.
— Не кошмарь, — буркнул я демонице, поднимаясь на ноги.
Так. Я, конечно, прекрасно помню проработанные варианты моих псевдоколлег по псевдонесчастью, но, во-первых, мы тогда выбирали самые разрушительные и пугающие сочетания, а во-вторых, даже будь они идеальными, один умный человек мне когда-то сказал, что чужие начертания, как и чужие конструкты, использовать нельзя — за исключением тех, что могут достаться из специальных книг.
А значит, придется химичить самому, наобум.
Например, попытаться повторить Чудика. Только сделать его чуть больше собакой, и чуть меньше — пауком.
Порядок действий я знал, так что без труда сосредоточился на ощущении своего источника. Так, мне нужен зверь. Как мой пучеглазый Чудик. Только этот пучеглазый должен быть похож на нормального пса. И чтобы ласковый, как котик. И послушный. В глазах побольше доброты. И без паутины из задницы. Задница должна быть нормальной!
В голове одна за другой замелькали вспышки символов. Чуть запаздывая, я поспешно принялся их повторять. Один знак, второй, третий, пятый...
На восьмом у меня начала неметь рука, а символы все приходили и приходили мне в голову. Да что же это такое?..
Девятый, десятый...
Наконец, в голове стало тихо.
Я открыл глаза...
Через мгновение свечение на полу рассеялось, и у меня из груди непроизвольно вырвался испуганный вопль.
— А-ааа!
Вздрогнув всем телом, я шарахнулся в сторону от своего детища.
А существо, которое я только что создал, печально смотрело на меня выпученными глазами, покачивающимися над головой на длинных ниточках.
Всеми пятнадцатью.
А если учесть, что ростом он получился с огромного волкодава, эти самые глаза смотрели практически мне самому в глаза!
— Ма-а-ау! — донеслось откуда-то из его ротовой щели, педипальпы поджались, двенадцать собачьих ног, перемежаясь с хвостами, раскорячились вокруг огромной белой задницы панды...
— Матерь Божья, Пресвятая Богородица... — выдохнул Лёха. И я почти увидел, как он мысленно перекрестился своей призрачной рукой.
Лилит
