я стал окончательно своим, хоть и был самым молодым. Отвергнутые мною ленинградки задружили с кубинцами, я тоже пытался склеить кубинку, но фактурная деваха пользовалась спросом и выбрала другой вариант. Беспутный Толик, музыкант, приходил ещё позднее меня, он ещё и пил неслабо. На их концерт я не попал, зато сходили всей нашей компанией на Дин Рида и на молодую Пугачеву, которая оказалась не совсем уж и молодой — тридцать шесть лет. Тьфу, это я уже со своих семнадцати оцениваю. Она уже народная артистка. Выступали они вместе, всем понравилось.
Вечером, тридцатого, возвращаясь в гостиницу, услышал в новостях выступление Горбачева. Специально тормознул на стойке внизу. Генсек заявил об одностороннем моратории на ядерные взрывы! Никаких испытаний не будет больше.
Вот и зачем он решил выпендриться? Никто его не поддержит же, да и в одностороннем порядке делать ничего нельзя. А Горбачев сначала мораторий объявит, потом начнёт каяться за всё подряд, потом базы выводить, тоже с радостной улыбкой дебила. Хоть одна страна начала каяться в ответ? Может, поляки за свои преступления против пленных красноармейцев, или англичане за голод в Бенгалии в сорок третьем, где за пятнадцать месяцев погибло от четырех до семи миллионов человек! Или Черчилль за слова: «Я ненавижу индусов. Они озверевшие люди со звериной религией». Нет, только СССР плохой! Куча статеек попрёт, очерняя наше прошлое. А вывод баз? Впрочем, до этого далеко ещё.
С трудом успокаиваюсь. Завтра у меня выходной, отпросился… вернее, проинформировал Лену, что у меня дела на фольклорном фестивале в Коломенском. Сам фестиваль начинается первого, а меня моя соседка по церемонии открытия фестиваля пригласила на завтра. Зачем? Почему? Не знаю. Но тотальный игнор последних дней со стороны женского пола толкает меня на поездку на встречу с симпатичной, в общем-то, Олей. Зря она меня за коленку лапала, что ли? Будет ей комиссарское тело! Я ещё и билеты в цирк достал. Завтра будет фестивальная цирковая программа.
Утром я уже в Коломенском. Нарядные дома с резными украшениями, кругом наводят последние штрихи перед завтрашним праздником. Группа девиц что-то репетирует, я не сразу узнал свою соседку, ведь они все на одно лицо сейчас. В красном в пол платье с искусственной косой и головным украшением в виде полуромашки из пяти лепестков разного цвета. Она тоже вспомнила меня не сразу. Я в прошлый раз был по-другому одет, сейчас на мне джинсы, футболка с надписью «Но пасаран» с короткими рукавами. Почти все футболки у меня такие, они выгодно подчёркивают мои накачанные руки. Чем мне ещё женский пол завлечь? Богатым духовным миром, как сейчас в СССР принято? Не смешите мои подковы, как говорил один борзый конь. Во все времена встречали по одёжке.
— А, Коля! Молодец что приехал, — наконец узнала меня Оля, схватившись за мой железный бицепс под завистливые взоры своих подруг.
— Я Толя, — шепнул я, — но называй, как хочешь. Что у вас тут за маскарад?
— Репетируем открытие, ты ещё час погуляй тут пока, — попросила девушка и вернулась в свою компанию, слушая шепотки других красивых полуромашек.
— Архитектурный комплекс «Коломенское» был полностью отреставрирован к Московской олимпиаде, — слушаю я голос гида.
Пристроился внаглую к группе, хотя может это платно? Дворца Алексей Михайловича ещё нет, его построят гораздо позже, а вот домик Петра тут как тут. Неказистый, в один этаж.
Отстал от экскурсовода, носатого мужика, уже поглядывающего на меня неодобрительно — точно платно проводит мероприятие!
Выпиваю квасу, тут же в продаже пирожки.
— С чем пироги? — спрашиваю я у нарядной, толстенькой тетки с недовольным выражением лица.
Та молчит.
— С начинкой? — не отстаю я.
— Меню на столбе! — отрезала некультурная продавщица.
Зато рыбный пирог оказался изумительным, хоть и стоил двенадцать копеек.
— Зря ты тут ешь! — услышал я голос Оли за спиной и вздрогнул от неожиданности.
Она уже переоделась и сейчас в короткой юбочке смотрелась очень хорошо.
— Отравлюсь? — с тревогой спросил я, ведь она тут местная и все расклады знает.
— Нет. Почему? — удивляется девушка. Просто мы сейчас ко мне домой поедем, там и пообедаем!
— А родители дома? — заволновался я.
— Толя! — засмеялась подружка. — Не бойся — никто нам не помешает!
Обнадёженный, иду следом за девушкой, сначала до станции метро Коломенское, потом едем до конечной — аж на Каховскую. Они, оказывается, живут в Севастопольском районе (позже Зюзино), рядом с Битцевским лесопарком. Тут же вспоминаю про знаменитого битцевского маньяка. Я даже в свою тетрадь одной строчкой записал фамилию маньяка, то, что он родственник уголовного авторитета и что шахматы любит. Больше ничего не помню. Есть у меня желание и лет через пять начну искать эту гниду и завалю. Ствол у меня есть, фамилия его не Иванов, и рожу примерно помню. Менты? А никто его и не искал, три десятка трупов в коллекторе и ни одного уголовного дела.
Загрузившись мыслями, я не заметил, как мы пришли. Первый этаж хрущевки, трехкомнатная квартира. Оля меня проинформировала, что родители будут часов через семь, сестра может и раньше, хотя у неё в кафе представления каждый день сейчас. Намек я понял, семь часов мне хватит.
— Толя, Толя… ты чего, не надо, отпусти… — нервно стала отбиваться от меня девушка, когда я попытался её приобнять на диване, ну и, что греха таить, погладить в разных местах.
— Ты же сама сказала? — недоумевая, смотрю на обломщицу.
— Что? Когда? — вроде как честно спрашивает она.
— Сказала «никто нам не помешает!» — цитирую я.
— Обедать, Толя! Обедать никто не помешает! — смеётся Оля.
— Ну, извини, не так понял, — встаю и начинаю собираться, чтобы уйти.
— Ну ладно! Стой! Давай сначала пообедаем? — внезапно меняет решение подружка.
— Ну его нафик, не дай бог так оголодать, — радостный я возвращаюсь на диван.
Довольный, за час до прихода мамы и папы я еду в гостиницу. Настроение мечтательное, и люди вокруг мне кажутся симпатичными. А в гостинице сюрприз! Меня ожидает Ян, и дело у него, скорее всего, важное.
— Час тебя жду! Надо поговорить! — вместо «здрасте» сообщает он.
— Могу предложить ресторан, или мой номер. Я живу не один, но соседа, уверен, в номере нет, он поздно приходит, — предлагаю радушно я.
— Давай пройдёмся по улице, — интригует Ян. — Вдруг у вас там прослушка в номере?
Эко его расколбасило!
Глава 45
— Есть! Толья! Есть, — воровато оглянувшись и коверкая моё имя, заявил Ян Севелин.
— Ты про золото? Тьфу! — разочарованно и облегченно сплюнул я.
Тоже мне, бля, новость. Ясен пень, есть, для меня
