— Постой!
— Маджид!
Она взяла его за руку, и между их пальцами выступила слизь. Позади него уверенно лавировала между чанами Рема.
— Ты смердишь, — поморщилась она, оглядев Вэл.
— Как вы меня нашли?
— Вот эта знает все проходы внутри здания, — сказал Маджид.
— Сможешь вывести нас за городские стены?
— А ей незачем, — встрял Маджид. — Рема может выбраться отсюда, когда захочет. Эта маленькая воровка...
— О чем ты?
— Я ведь пыталась рассказать. — Порывшись в кармане, Рема вытащила какой-то предмет в грязной тряпице.
— Боже! — воскликнула Вэл. — Так ты украла у меня ее той ночью в Тупике? О чем ты только думала? Разве не понимала, что она может нас спасти?
— Я не знала, что это, — с напускной невинностью ответила девочка. — Видела в ней лишь красивую безделушку на продажу.
— Не верю. Ты прекрасно знала, что берешь. Отдай ее мне.
— Нет. — Рема крепче сжала курильницу.
— Прекрати. Сейчас не время для игр.
— Я взяла ее, чтобы ты меня не бросила, и не отдам, пока не пообещаешь.
— Пообещаю что?
— Что возьмешь меня с собой и не бросишь снова, если мы отсюда выберемся.
— Я сама не знаю, что буду делать, если выберусь, а значит, ничего не могу обещать.
Рема притворилась, будто выбрасывает курильницу.
— Нет! — вскричала Вэл.
— Вот поэтому я и не говорила, что она у меня, — вздохнула Рема. — Понимала, что ты заставишь отдать. Покинешь Город без меня или даже со мной, но потом где-нибудь меня бросишь. Ты такая же, как все. Я знаю.
— Рема, я не могу пообещать то, чего ты хочешь. Но если мы с Маджидом отсюда выберемся, ты тоже. Что будет после этого, я не знаю.
— Нет. Ты должна пообещать, что я останусь с тобой.
— Но почему ты хочешь остаться со мной? Почему не с Маджидом? Он же твой... родитель. Ты должна быть с ним.
Вэл беспомощно повернулась к Маджиду за подтверждением.
— Я... не могу, — покачал он головой.
— Не можешь что? Признать, что ты мать Ремы?
Маджид снова покачал головой.
— Не могу забрать Рему с собой из Города, потому что решил остаться.
— Что? Если останешься, Филакис тебя убьет. Или Брин, или...
— Турок не тронет меня, если останусь по собственной воле. Считает меня очень забавным. Второго такого уродца в его зверинце нет. Что до твоего психованного поклонника, думаю, ему на меня глубоко насрать. Он охотится за тобой.
— Но почему ты выбрал остаться? С чего бы? И как насчет... — Слова стеклянными осколками застряли в горле. — ...меня?
— Если сейчас покину Город с тобой, все кончится тем, что рано или поздно я тебя брошу и вернусь сюда. — Он кивнул на ребенка. — И ее тоже брошу.
— Но я думала...
— Что я люблю тебя? Даже если и люблю, этого недостаточно, чтобы держать меня вдали от Города вечно. Я хорошо себя знаю.
— Выходит, Филакис был прав. Ты лишь лживый потаскун. Ты меня не любишь. Никогда не любил. Тебя волнует только следующая доза, следующая трубка с опием и следующий трах. И зачем я отправилась сюда за тобой?
В свете ламп кожа Маджида выглядела полупрозрачной, напоминая бледный шафрановый шелк. Он попытался встретиться с Вэл взглядом и не смог. Скорее всего бездумно, Маджид одной рукой накрыл гениталии а другой медленно обхватил грудь, словно пытаясь сделать между ними выбор. Затем руки упали и он приобнял Вэл за плечи.
— Я бы хотел любить тебя больше. Хотел бы любить Рему. Но Город позволяет не думать о том, что я есть, не смотреть на себя. Моя потребность в том, что он дает, сильнее моей способности любить кого бы то ни было.
Он начал целовать Вэл, но затем, должно быть, увидел боль и ярость в ее глазах.
— Прости.
— Прости? И это все, что ты можешь сказать? Одно дело, если тебе плевать на меня, но Рема... она ведь твой ребенок, Маджид, нравится тебе это или нет.
— Ты не понимаешь... Город... он важнее вас с Ремой. Он облегчает мою боль, а вам это не под силу.
— Наоборот, из-за него боль только хуже.
Маджид, передернув плечами, отвернулся.
— Я сожалею, что когда-то влюбилась в тебя. Ты этого не стоишь.
— Можешь утешиться тем, что, какой бы ненавистью ты ко мне ни пылала, я ненавижу себя еще сильнее.
— Тогда бросай Город. Возвращайся с нами. Освободись от этого места.
Маджид грустно улыбнулся:
— Это непросто. Если тебе повезет выбраться живой, ты поймешь, до чего трудно жить вне Города, если в нем побывала. Вскоре забудется все плохое. Останутся лишь воспоминания о чувственном восторге, о разнообразии. Ты пожалеешь, что все это покинула. Пожалеешь и потратишь остаток жизни на попытки вернуться.
— Маджид, пожалуйста. Прости за все, что наговорила. Пожалуйста, не надо...
— Не могу. Это выше моих сил.
Он кивнул на троицу в углу, сцепленную причинными местами и ягодицами.
— Знаешь, но даже в этот момент меня тянет к ним присоединиться.
— Тогда борись! Не стоит сдаваться. Ты можешь освободиться от чар Города, главное захотеть.
Маджид покачал головой:
— Если ты в это веришь, значит, и впрямь не понимаешь.
Он двинулся прочь, и вскоре его бледное тело растворилось в темноте.
Вэл бросилась следом.
— Не уходи! Вернись! Тебе не обязательно быть рабом этого места. Ты можешь освободиться.
— Я не могу отправиться с тобой. — Маджид мягко ее оттолкнул. — Но, возможно, ты все-таки права. Возможно, у меня есть способ освободиться.
Он снова отвернулся. Сначала Вэл бросилась следом, в приступе безумия решив отказаться от побега ради возможности быть вместе.
Но тут ее окликнула Рема.
— Пообещай, что меня не бросишь. — В неверном свете факелов девочка протягивала курильницу.
Вэл проводила Маджида взглядом. Его уже и след простыл.
— Обещаю. — Она протянула руку к девочке.
Рема передала курильницу, и Вэл поспешила к ближайшему факелу. С первой попытки фитиль в благовонной баночке фыркнул и погас. Вэл ругнулась и с молитвой попробовала еще раз.
Слишком поздно ее слух уловил наверху звон металла. Спрыгнув с крыши, Брин со свистом взмахнул мечом над их головами. Курильница выпала из руки Вэл и укатилась в темноту. Нырнув за баночкой, Рема заползла на узкий выступ между двумя дубильными чанами.
