с которой мы в мелочной лавочке познакомились, когда с Георгией за покупками ходили ... она путешественницей хочет быть, и я тоже захотела! Если у меня кузен - князь, мне же можно за графа не ходить и быть путешественницей?
- Вы же не можете лишить дочь такого будущего, а меня - такой защитницы, тетушка? - ломким от смеха голосом выдавил Митя.
- Ты над маменькой смеешься! - воинственные Ниночкины косички снова нацелились на него. - А моя маменька - самая лучшая, и она всегда права! Только сейчас чуть-чуть ошибается, но она немножко подумает, мы останемся, и она снова будет всегда права, ясно?
- Совершенно, - торжественно согласился Митя.
- Людмила? - отец вопросительно поднял брови. - Дети вроде как поладили. Хотя образованием девочки все равно следует озаботиться всерьез: будущей графине нужны манеры, а путешественнице - знания.
- Я ... я подумаю, - поднимаясь, пробормотала тетушка. - Ниночка, идем. – они вышли. Ниночка оглянулась и строго на Митю насупилась - присматривала.
- Как думаешь, стоит сказать тетушке, что отпустить их мы всё равно не сможем. Родня Истинного Князя без защиты и присмотра - слишком большое искушение для всех, кто пожелает от нас чего-то добиться, - глядя им вслед, негромко спросил Митя.
- Всегда лучше, когда человек полагает, будто сам принимает решения, - покачал головой отец.
Глава 30. Очень важные разговоры. Разговор с альвом-евреем
Другие важные разговоры состоялись на следующий день.
Йоэль явился по своему обыкновению с утра. Не то чтоб совсем раннего, но измотанный вчерашними событиями Митя уснул, будто провалился в бездонную пропасть.
Пронзительный вопль Леськи:
- Спит паныч, умаяшись оне, никак вам туды не можна! - и громкий хлопок двери заставили его резко сесть в кровати и потянутся за подушкой, испытывая необоримое желание запустить ею в наглого альва.
И тут же он замер. Потому что на кровати, прямо поверх перины, едва заметно мерцая глубоким жемчужным блеском, лежали сорочки. Восхитительные. Строгие. Ни единой лишней детали. Абсолютное совершенство кроя и строчек. Безупречные.
Митя протянул к ним подрагивающие пальцы. Прикосновение к мягко переливающемуся альвийскому шелку были чистым, незамутненным наслаждением.
- Я, к вашему сведению, спал, - пробормотал Митя и в голосе его дрогнуло самое настоящее рыдание.
Глаза альва, восседающего на стуле с величием и изяществом наследного принца на троне, довольно блеснули:
- А мы с дядьями и матушкой - нет! Всю ночь шили. Примерьте, - альв легко спорхнул со стула и подтянул к себе саквояж. Ни безупречный цвет лица, ни безукоризненный костюм, ни собранные на макушке в вычурные косицы серебряные волосы - ничто не выдавало бессонной ночи.
- А пауков переловили? - спросил Митя, поглядывая на сорочки в благоговении и почти ужасе - вдруг исчезнут? Потому что две - нет, господа, вы не понимаете, действительно ДВЕ! - сорочки целиком из альвийского шелка ... Такое разве что у самих альвов бывает. Не таких, как Йоэль, а тех, что совсем альвы, из-под Холмов.
- Ловим, - вздохнул альв. - Одного не хватает. Найдется, рано или поздно, главное, чтоб никто его не прибил, приняв за фомора. Или еще за какую нечисть. Предваряя ваш вопрос, сразу скажу, - он вскинул ухоженную ладонь, не давая Мите вставить слово, - их привезла моя мать, из Вены. Он ... он был альвом. Мой отец. Только, это ведь для нас все альвы - лорды. А в реальности, даже альвийской, когда все лорды, кто-то должен быть лордом-золотарем. Ну, или лордом-садовником. Лордом-портным. Вот он таким и был: портным при альвийском посольстве в Австрийской империи. У них это, правда, именовалось, лорд-мастер Одеяний. Он даже и впрямь принадлежал какому-то из альвийских Великих домов ...
«Дому Ивы, - подумал Митя. - Тут уж без сомнений»
- Ему нужны были помощницы для черновых работ. Но даже для таких работ альвы набирают лучших. Моя мама такой и была - лучшая портниха мастерской, в которой она тогда работала. Альвы — это уровень, если ты работал на альва, для тебя все двери открыты. Ее взяли, а потом ... Она ведь и сейчас красива, а тогда ... Молодая. Экзотичная - по крайности, для него. Талантливая - для альвов это много значит. Он говорил, что она тонко чувствует красоту. Он вообще говорил много и красиво. Сейчас тоже все говорят: что она сама виновата. Надо было помнить, что он другой веры. И вообще нелюдь. Но она не хотела об этом помнить тогда. А потом оказалось, что у нее будет ребенок.
Митя почувствовал, как щеки у него вспыхивают — все же это очень деликатная тема, а альвы, вот уж дети природы, если так просто могут ее обсуждать! Даже будучи евреями ...
- Мы с ней говорили об этом всего один раз. Я ее заставил.
Вот точно - дети природы! Трудно вообразить, как бы он, Митя, свою мать заставил. Хотя и мать у него ... м-да...
- Он сперва очень удивился. Сказал, что никак этого не ожидал. Что это также странно, как если бы человек имел ребенка от мартышки, - лицо альва исковеркало чудовищной гримасой: в ней была и боль, и ненависть, и презрение, и ... бесконечное унижение - уж его-то Митя опознавал безошибочно. - Что люди и без того нечто вроде животных, а уж те, которых и сами люди считают не ровней себе, те и вовсе ... И велел ... приказал ей избавиться от ребенка. Я ... Вы ... По всем статьям то, что она сделала - преступление. Но она говорила, что была очень зла. Хотела сделать ему также больно, как он сделал ей. И она украла. Зашла в его мастерскую, вроде как в последний раз - к ней там все привыкли. И забрала маленьких паучков, новорожденных. И уехала. Ей предлагали остаться в Петербурге, в ателье самой Иды Ладваль. Но она боялась, что он станет ее искать. Не из-за меня, - он усмехнулся, криво и зло, но даже эта улыбка ему шла, - из-за пауков. А может, хотела, чтоб искал, хотя бы из-за пауков. Уехала сюда, к братьям. Пауков разводить она даже не пыталась - им требуется особая, альвийская сила, чтобы расти, а без нее они во что-то вроде спячки впадают. Мне пять лет было, когда я коробку с ними нашел. Вот у меня они выросли, и даже ткать начали. И стало очевидным,
