а мы пока перекусим.
Отлично. Есть время для маневра. Алексей прибежал по первому зову. Великих разносолов нет, но печеный свиной желудок с кашей, поросенок, украшенный яблоками, судак разварной, непременная водка стол украсили за пятнадцать минут. Не считая множества холодных закусок, вроде соленых рыжиков в сметане, капусты квашенной, редьки с хреном и прочего.
«Почки заячьи верченые, головы щучьи, икра заморская баклажанная», — пробормотал я, устраиваясь в углу с бумагами.
— Идите к нам, до ночи время есть, — позвал Гурский.
— Благодарю, сначала ознакомлюсь.
Передо мной выписки из справок о дворянах, причастных к тайным обществам. Цвет нации. Многие воевали с Наполеоном. Трусами не назовешь. Но на следствии большинство будет сдавать всех и вся, только записывать успевай. Почему? В чем таком разочаровались, что совершенно не по-дворянски поступили. Прямо скажем, не Молодая Гвардия. Значит, такое узнали, что подорвало всякую веру и заставило отдаться на милость победителей.
Старинные роды, князья, графы. Весьма приличный достаток. Крестьяне свои, и не мало. Имения и доходы. Что вам всем не живется?
Полковнику Пестелю триста душ решено подарить за образцовое состояние вверенного полка. И сноска, что он лично приказал запороть до смерти как можно больше солдат. Не очень гуманно. Если народ любит, тогда вопрос, чей? Читаем дальше. Ярый приверженец казни царской семьи в полном составе. В своей конституции предусматривает «Приказ государственного благочиния», особую тайную полицию, которая должна быть в центре всех государственных механизмов и всем руководить. Предтеча ВЧК-НКВД-КГБ-ФСБ? Это что, у нас страна победившего декабризма? Что еще? Вот, предлагает департацию народов Кавказа. Какие передовые идеи. Опередили время на сто двадцать лет. Не зря декабристов вспоминают постоянно. На Кавказе сейчас торговля рабами в полный рост. И своих продают и чужих. Так и в России продают. И покупают. И турков и пленных французов. В чем-то эмоции можно понять. Но тут четкий расчет. И я пока не понимаю, чей.
Каховский. Проиграл в карты всех своих крестьян. Все, пора на перерыв.
Молча подсаживаюсь к столу. Мне наливают водки. Выпиваю и закусываю. Но спиртное не берет. Только мешает. Мозг ищет закономерности, дыры в логике событий и фактов, считывает настроение собеседников и их реакцию.
Чего ее считывать? Они жалеют своих. Но и по-другому поступить не могут. Присягу давали Государю. Разговариваем на отвеченные темы. О медицине, об устройстве армии. Вижу, что от меня ждут реплик, но только слушаю, с советами не лезу. Зашла речь о стойкости и мужестве русских воинов против французов.
— Как считаете, — в прямую меня спросил Гурский, — наш солдат бойчей француза? Хоть и отступали поначалу, но потом переломили.
— Я считаю, что простая команда «ложись» спасла бы половину личного состава при артиллерийском обстреле. Да и при любом. Без всякой бойкости.
Это я «Войну и Мир» вспомнил. Там тоже стояли солдаты с Болконским вместе. Под ядрами. Строем плотным. Потери на пустом месте более половины полка.
— Позвольте, но это трусость, ядрам кланяться, — возразил Гурский.
— А не увернуться от смерти — дурость. Матерям потом объяснять как будете, что традиция такая, героическая? Впрочем, бабы еще нарожают, так? — Я говорю тихо, без всяких эмоций, но в полной тишине.
— Но все подумают, что струсили. Разве можно допустить?
— Думают победители. Проигравших хоронят. Вы в шахматы умеете играть?
— Умеем, но при чем здесь они? — Бенкендорф смотрит с интересом, ни один мускул не дрогнул от моих слов.
— Вы хотели взгляд со стороны. Не кажется ли Вам, что современная война напоминает жертвоприношение? Красивые мундиры ярких цветов, музыка, построения, в полный рост, как на доске, комбинации и жертвы фигур.
— Но такова война!
— А партизаны? Сама жизнь подсказывает тактику, что фигуры надо спрятать до поры до времени. Почему их не спрятать на поле боя? При современном развитии огнестрельного оружия скоро создадут такую плотность залпа, что отвечать будет некому. Увеличение скорострельности полевых орудий картечью в два или в три раза не оставит шансов атакующим.
— Да, это свежий взгляд, — прекратил дискуссию Александр Христофорович, — давайте спросим чаю да отдохнем. Впрочем, если Вы будете готовы высказаться по насущным вопросам, то милости прошу.
Напившись чаю, гости захрапели в креслах и на скамьях. Отъезд назначен около двух часов ночи, максимально тайно.
Что-то не так. Декабристов жалко, благородные люди, желающие перемен. Монархи не могут управлять по-старому, коммунисты не правы по-новому. И тоже не могут управлять. Разве только ценой крови и людского горя. Но некоторым их жалко. Демократы пообещали все, но тоже не могут.
А вот в Англии могут. Нет там никакой Конституции, как таковой. Обходятся обычаями и прецедентами. И это не мешает жить. В Эмиратах абсолютная монархия, но уровень жизни не сравнишь. И не в нефти дело. Ее и в России много. Политическая система ни при чем. А что причем?
Вечером мило обсудили последние новости за ужином. Бенкендоф выразил уверенность, что я не дрогну, если служба Государю потребует решительных действий. Стали собираться. Алексей подготовил лошадок.
И тут меня осенило!
— Я готов высказать свое мнение, — заставил я всех обернуться у порога.
— Вот как? — только и молвил Викентий Иванович.
— Мы боремся с драконом на его территории. Заведомо проиграем. Вопрос «Как лучше управлять», это ловушка. И в нее изо всех сил нас стараются столкнуть.
Монархия, демократия, китайский коммунизм все это пустые оболочки, если нет содержания. В той же Англии до сих пор монархия. И они не страдают от этого. Какая система лучше? Этот вопрос неизбежно ведет в пропасть. Потому что ответ — никакая.
— Прошу пояснить, — хмурится Бенкендорф.
— Мы решаем проблему не в той плоскости. И идеалистов с горячими сердцами к этому толкают. Это великий обман. Даже если им прямо сейчас Государь отдаст власть добровольно и без всякого кровопролития, они ничего не сделают, ничего не улучшат, напротив, столкнут в яму. Они в конце концов могут расшатать устои государства и победить, устроить революцию, залить кровью лучших сынов отечества расстрельные подвалы, но выгоду получат только враги, которые и их самих пустят под нож.
— А в какой надо решать? — Ухватил суть Бенкендорф.
— В научной. И идти своим путем без оглядки на Европу.
— Как Вы это видите, потрудитесь изложить.
— Представьте, что операция, которую Вы задумали, удалась. Николай Павлович помазан на царство. Всех бунтовщиков спровоцировали на выступление, как детей на проказы. Враги проявились, схвачены. Всех переловили, допросили и наказали. Главные злодеи повешены, английские резиденты отравлены или убиты. Остались «благородные сердца», которые попросили прощения у Государя. А дальше что? Это просто подавление огня на время. Рано или поздно
