Ее определенно строили уже после того, как запустел город. Хилая растительность вечной зимы отвоевывала территорию там, где некогда были протянуты во все стороны линии электропередачи, кабели с которых, как и сами опоры, посрезали на нужды постапокалиптической металлургии.
Демон первым обнаружил возле землянки следы. Она была явно обитаема. Периодически сверяясь со счетчиками радиации и всякий раз обнаруживая приемлемый уровен, группа столпилась у деревянной двери.
Почти не струганная землянка выглядела неказистой, кривой, но из-за краев торчали элементы утепления, и походило на то, что дверь неплохо держала тепло внутри помещения. Осторожно приоткрыв дверь, Салават первым шагнул внутрь. Следом юркнули Демон и Ленка. Затем вошел завхоз.
Пахнуло теплом и немытыми телами. Затхлый запах смешивался с запахом пота и чего-то кислого. Внутри был полумрак. Свет от теплушки едва освещал стол, широкую кровать и табуретку. Все самодельное. На кровати лежал человек, а на стуле сидел без движения ребенок, держа в ладонях руку пожилого человека. Отец? Мать?
Зема пристальнее присмотрелся к силуэтам тени… Седая старушка. Волосы из-под старого покрывала торчали абсолютно белые, кожа на лице была сморщена, как печеное яблоко. Грудь не двигалась. Не дышала. По виду — скелет и кожа.
Мертва.
Пацан сидел на стуле без движения, обращая на вошедших людей столько же внимания, сколько на догорающие угли в приоткрытой теплушке или тьму, что становилась в землянке все ощутимее. Ему было лет двенадцать — тринадцать. Чуть старше Андрейки. Бледный, вымазанное в саже лицо, длинные засаленные волосы, поношенная одежда. Тощий, как… Таранов.
Неприятная догадка кольнула в грудь.
— Пацан, это твоя бабушка? — задал вопрос Зема и ощутил, как громко прозвучал голос в создавшейся тишине.
Мальчик вздрогнул и повернулся на звук. На лице виднелись две высохшие дорожки от слез.
«Сколько он здесь сидит-то? Тело старушки начинает разлагаться».
— Парень, ты как? — Демон приблизился и положил руку на плечо парнишке.
— Отойди от него, — предостерег Зема.
Пацан снова вздрогнул, но ничего не сказал.
Ленка протянула шефу снайперку и склонилась над пареньком.
— Как тебя зовут?
Он не по возрасту пристально посмотрел ей в глаза. — Игнат.
Она кивнула и подалась к нему. Материнский инстинкт — штука серьезная. Зема едва успел схватить ее за шиворот, отдернуть.
— Назад! Совсем мозги растеряла? «Муравьи» рядом. Бабка сдохла от худобы! Демон, проверь его грудь. Ботаник осторожно приблизился к пацану. Парня крупно затрясло.
— Не-е-ет, — заревел пацан, отскочив. Глаза не по-детски загорелись угрозой. Оскалился, как маленький волчонок.
— Осторожно! Он — контейнер! — закричал Зема.
— Пацан, покажи грудь. Если ты не заражен, мы не сделаем тебе ничего плохого, — как можно спокойнее постаралась сказать Лена.
Но пленника как прорвало. Слезы, что, казалось бы, давно выплаканы, потекли крупные, жгучие. Так гадко стало снайперше от того, что придется спустить курок. — Ольха ничего не сможет сделать? — только и спросила Ленка посуровевшим голосом.
— Нет, — твердо ответил Зема, прекрасно понимая, что, вскрой он хоть сам пацану грудь без наркоза — и реанимации не будет. Да и если бы был наркоз, это не спасло бы. Кто-то должен дышать за парня. Нет оборудования.
Ленка обреченно отцепила от пояса пистолет и навела на парня.
Салават опередил, резанув короткой очередью наискось раньше капитана.
— Прости, пацан. Я… тебя похороню.
— «Похороню». Да, верная мысль. Только как хоронить? Земля промерзшая — лопатами долбить половину дня. А закладывать камнями, как на рельсах, — камни надо таскать от железнодорожных путей. Именно таскать, потому что, по взгляду на ветхую старушку, — ее тело не перенесет транспортировки. Да и неизвестно, что за процессы уже бродят внутри нее и внутри пацана. Только Ольха в составе может установить причину смерти. Так что проще сжечь здесь все, — расставил все по полкам безжалостный аналитик Зиновий.
Демон, вздохнув, склонился над пацаном и распахнул старую куртку. Грудь парня неестественно выпятилась, как будто на нее давило что-то изнутри.
— Шеф прав. Заражен. Устроим погребальный костер?
Салават подошел к столу, посмотрел на деревянные ложки, старую кружку, грязную миску, ковш. В углу стояли ржавый топор и метла, несколько ведер.
— Не прикасайся к этому. Мало ли какая здесь зараза, — напомнил Демон.
«Господи, они действительно здесь жили. А последнее время, когда бабка слегла… Неужели пацан сам ходил по лесу, собирал дрова? Доставал еду, воду. Не вижу счетчиков радиации. Жрали все, что могли найти? Или личинка в бабке ждала, пока та истощит свой ресурс, чтобы перебраться в новое тело? Значит, «муравьи» где-то рядом. Надо поторопиться с дровами».
Почти с четверть часа группа обкладывала кровать всем, что могло гореть. В ход пошли столик, табуретка, дверь, хворост, наломанный с высохших деревьев. Наконец Салават подцепил тарелкой угля с печки-теплушки и положил на край одеяла.
— Покойтесь с миром, — проронил Демон и подул на угли.
Искра упала в благодатную почву сухого покрывала, и огонь принялся отвоевывать территорию.
Все вышли из землянки, когда оттуда повалил густой черный дым — так чадило покрывало. Затем он стал белым — сказывалась сырость. В огне старушка с пацаненком не обратятся в прах — слишком мало жара — но это все, что группа могла для них сделать.
Через лес навстречу уже мчался один из технарей. Руки разведчиков привычно схватили оружие. Но этот гонец нес благую весть.
— Шеф! Уголь! В кочегарне под снегом на ГРЭС. Целая куча. Тележек десять точно уже оттаяло. Алферов говорит, здесь раньше угольный разрез был неподалеку, там уголь добывали, даже когда весь мир на альтернативную энергетику перешел. Ему отец рассказывал. Брешут, да?
«Десять. Минус грязь и лед. Что ж, на день хватит. Но лучше, чем ничего».
— Молодчина… э-э-э…
— Олег.
— Что ж… Молодчина, Олег. Будешь разведчиком. Жалую тебе звание ефрейтора. Бери народ, тележки, лопаты — и везите все к тендеру. А альтернативные источники энергии действительно были, но не успели войти в полную силу.
Зема повернулся к Демону:
— Проследи за безопасностью.
Подземный друг кивнул.
— Вперед!
На целый город — две души, одна из которых отлетела за грань незадолго до пришествия экспедиции. Негусто. Но больше никаких признаков жизни найти не удалось. Как и чего-то полезного. Ни оружия, ни припасов, ни снаряжения. Дома стояли пустыми, многие без окон и дверей. Просто голые остовы или разбитые пластиковые окна, ничем не напоминающие, что когда-то в них теплилась жизнь.
Как же мерзко на душе Зиновия было от всех этих мертвых поселков, деревень, городишек! Шагая по тихим улицам, он знал точно только одно: все, кто проклинал мир и желал ему горения в аду, — своего добились. Желания имеют свойство сбываться. Люди слишком часто говорят
