Глава I. Золото и охотники за головами
Уайти Карвер дрожал, несмотря на удушающую бирманскую жару. Он прятался в пышной, залитой лунным светом зелени джунглей на краю тропы. Нащупав пистолет в кобуре, он нервно огляделся. Через два дня они должны были вернуться в Мандалай, но эта тропа была не слишком хорошо проторена, и в окрестностях водились охотники за головами. Белобрысый, мелкорослый проводник облизнул сухие губы…
Они плыли по реке Чиндуин, возвращаясь на юг из почти неизвестного района близ тибетской границы. Майкл Сандерсон, полевой геолог, напал на след огромного нефритового месторождения, которое якобы существовало в Садии, но слухи обманули. Там был нефрит, но низкого качества, и его оказалось недостаточно, чтобы покрыть расходы на поездку, которая и так заняла больше времени, чем ожидал Сандерсон. Тем не менее его рота могла позволить себе посылать своих людей на такие прогулки. И на этот раз геолог обнаружил нечто более ценное, чем нефрит – почти невероятное.
Все началось за две недели до этого, в маленькой туземной деревушке на Верхнем Чиндуине, населенной дружелюбными бирманцами, которые не были охотниками за головами. Остановившись там на ночь, исследователи узнали о присутствии человека, который был найден в джунглях неподалеку, месяц назад, и которого вылечили. Мужчина был необычный. Он называл себя Табин Наунг и говорил, что он пью.
Это заставило Сандерсона широко раскрыть глаза. Ибо пью – потерянная раса Бирмы. Они существовали когда-то, согласно древним летописям. То тут, то там находили каменные надписи на неизвестном языке, ни бирманском, ни монском, ни палийском.
Сандерсон заговорил с человеком, который выучил язык своих дружелюбных хозяев. То, что он узнал, звучало почти невероятным. В конце концов Табин Наунг отправился с ними на юг…
И вот теперь Уайти Карвер, протискиваясь мимо нитевидных ползучих пиявок, жадно тянувшихся к нему с ветвей, думал обо всем этом. А потом он мельком увидел пью, сидящего на корточках под деревом.
Табин Наунг был одет только в плащ, и его бронзовое мускулистое тело сияло в лунном свете. Это был великан с красивым царственным лицом и странной детской улыбкой. Теперь он улыбался, глядя на поляну, где разбили лагерь носильщики. Потом он вскочил и поздоровался с Уайти Карвером.
– Рад, что ты пришел. Я чувствую себя таким одиноким сегодня ночью… Так далеко от моей родной земли.
Проводник хмыкнул.
– Почему бы вам не пойти с нами в «заят»? Сандерсон выкуривает трубку перед сном…
Проводник махнул рукой и последовал за Уайти, который повернулся и пошел обратно по тропинке. Ящерица зашевелилась у него под ногами и ускользнула. Тишина была подобна влажному горячему одеялу, и отдаленный шум реки был приглушен. Они подошли к «заяту» – одному из мест для отдыха, которые благочестивые буддисты построили по всей Бирме. Это были крытые платформы без стен, обычно размещенные в сухих местах, чтобы избежать сухопутных пиявок. Внутри «заята» было темно, но Уайти отлично видел Сандерсона, сидевшего прислонясь к одной из опор, выпуская ароматный дым. Геолог был высоким мужчиной, хорошо сложенным, с жестким лицом, загорелым тропическим солнцем, и внимательными, проницательными серыми глазами. Он увидел приближающихся людей и кивнул.
– Привет. Что-то случилось?
– Ничего, – покачал головой Уайти. – Табин Наунг немного нервничает из-за того, что попал в Мандалай, вот и все. Он не привык к этим местам.
Сандерсон рассмеялся, потирая свои песочные усы.
– Ну, парень, – обратился он к Табину, – если бы я побывал в твоей стране, думаю, я бы тоже нервничал. Надеюсь, когда-нибудь доберусь туда. Никогда не думал, что такое место может существовать, даже в бирманской глубинке.
Табин Наунг улыбнулся.
– Я тоже до недавнего не знал, что существует внешний мир. Вы забываете, что моя земля веками была окружена Водами Смерти, через которые не мог пройти ни один человек.
– Но ты преодолел это препятствие, – заметил Сандерсон.
– Да, – туземец с сожалением посмотрел на частично зажившие шрамы на загорелом теле. – Я сражался с болотными чудовищами, но это была нелегкая задача! Но если я вернусь в Страну Палинва, это будет верная смерть.
– Палинва… – задумчиво произнес геолог, грызя мундштук трубки. – Боги, это должно быть странное место! Потерянная раса пью, много веков живущая в изоляции на огромном острове посреди болот!
Табин Наунг улыбнулся.
– Я был их королем. Мне это не казалось странным. – Его глаза потемнели. – Пока она не победила.
– Дамочка? – усмехнулся Уайти. – Я бы хотел познакомиться с этой Каманти.
– Она сама дьявол, – пробормотал пью. – Я правил Палинвой хорошо и мудро, пока она не собрала группу ущербно-недовольных и не свергла меня. Люди ее ненавидят. Но ее армия наводит ужас на всю страну.
– Государственный переворот, – кивнул Сандерсон. – Переворот по-бирмански.
Табин Наунг пожал плечами.
– Этих слов я не знаю. Но Каманти не посмела убить меня сразу, из страха перед своими новыми подданными. Она изгнала меня… И куда мне было идти, кроме как к Водам Смерти? Болото, окружающее Палинву, наполнено натами – демонами и чудовищами. Змеи больше деревьев! Я сразился с одной из них и убил его!
Он потрогал пальцем белую царапину на своей мускулистой груди.
– Это работа для правительственных чиновников, как я уже говорил, – заметил Сандерсон. – Когда мы доберемся до Мандалая, я позабочусь, чтобы тебя выслушали. Палинва будет взята под защиту местного правительства. Вероятно, эта женщина Каманти будет свергнута. В конце концов, у вас в Палинве есть сокровище, которое не должно попасть в чужие руки.
Уайти облизнул тонкие бледные губы.
– Это просто не может быть правдой, мистер Сандерсон. Никто не может делать золото.
Его глаза сияли.
Тот покачал головой.
– Я бы и сам сказал то же самое. Но украшения Табин Наунга сделаны из чистейшего золота, которое я когда-либо видел… Дай мне этот браслет еще раз, пожалуйста.
Туземец снял с руки сверкающую повязку и протянул ее Сандерсону, который, прищурившись, посмотрел на нее. Небольшая часть браслета была сделана из какого-то тускло-серого металла.
– Видишь? – сказал геолог. – Это все золото, очень чистое золото, за исключением кусочка свинца.
– Изначально это был свинец, – объяснил Табин Наунг. – Весь браслет. Я видел, как его сделали. Лишь немногие жрецы знают эту тайну, но ходят легенды, что давным-давно наши предки умели делать в Священном Месте любой металл.
Сандерсон взглянул на Уайти.
– Трансмутация. Философский камень древних алхимиков. Вся история полна таких историй, множество которых сбылось в свете современной науки. Мы можем склеить несколько атомов даже сейчас, в лабораториях, но нам нужны огромные атомные дробилки и слишком много энергии. Это происходит в природе – уран, радий, свинец.
