Улыбаясь и переглядываясь, мы преодолеваем остаток пути. Кончики пальцев согревает тепло его ладони, и кажется, я могу прошагать так еще много миль. Но далеко идти не приходится — петляющий коридор упирается в глухую стену с факелом. Повернув скрипящий механизм под литой рукоятью, Люцифер открывает тайный проход, в конце которого виднеется дверь. Потолок над ней исчерчен пентаграммами.
— Печать сокрытия? — удивленно бормочу я, узнав узор.
Переступив через низкий порожек, я обнаруживаю комнату без окон. В каждом углу светятся амулеты, на стенах защитные заклинания на латыни, иврите и шумерском, словно при охране артефактов, хотя внутри нет ни одной ценности. Ни ларца, ни книжного шкафа, ни постамента для ритуального оружия. В комнате вообще нет мебели, кроме кровати с восточными подушками.
— Да ты аскет, — фыркаю я, оборачиваясь к Люциферу.
Он обнимает меня сзади и целует в шею:
— Сейчас я еще и одежду сниму, чтобы ты видела, какой я непритязательный.
Воображение дорисовывает картины одну ярче другой, от которых по телу прокатывается горячая волна.
— А точно никто… — я в замешательстве кошусь на запертую дверь.
— Здесь шесть печатей тишины. Нас даже отец не услышит.
Его шепот срабатывает как бикфордов шнур, прогоревший до шашки с динамитом. Резко повернувшись, я обнимаю Люцифера за шею и, наконец, признаюсь:
— Когда тебя связали, я чуть с ума не сошла.
Он затыкает мне рот своими губами. Не переставая целовать, подталкивает к кровати и опрокидывает на матрас.
— Ты ведь знал, что Визарий будет угрожать? — не унимаюсь я.
Скинув рубашку, Люцифер нависает надо мной. Под пастью змеи в пламени добавился новый узор — витиеватая надпись на латыни.
«Inter arma silent leges».
Часть девиза адского легиона. Означает ли это, что Сатана официально присвоил сыну статус воина?
— И что твой отец приведет за собой архидемонов?
Не говоря ни слова, Люцифер рывком оголяет мои плечи, целует ключицу, ложбинку над солнечным сплетением и подбирается к груди. По шее пробегает холодок, поднимая волоски.
— Если это способ игнорировать вопросы, то он не действу...
Окончание фразы теряется в стоне — отогнув тонкое кружево бюстгальтера, Люцифер втягивает сосок в рот. Посасывает, слегка прикусывает, вытесняя из головы все связные мысли. Охнув, я стискиваю простыни. Горячее дыхание щекочет кожу, и я не могу думать ни о чем, кроме ловкого языка. Ну его к дьяволу, этот девиз. Еще успею все выяснить.
— Я внимательно слушаю, — хмыкает Люцифер, отрываясь от груди.
И когда я возмущенно открываю рот — запускает руку в трусики. Пальцы скользят по пульсирующему клитору, поглаживая и распаляя.
— Ты… невыносимый…
Он останавливается, а я неосознанно приподнимаю бедра, чтобы прижаться к нему. Блузка болтается где-то под локтями, я отбрасываю ее в сторону. Ладони так и тянет к мускулистому животу. Я провожу по нему, чувствуя, как напрягаются мышцы.
Не отводя взгляда, Люцифер стаскивает с меня белье. В который раз я погружаюсь в багровую глубину глаз. Там же тонут остатки самоконтроля.
Не в силах ждать, я царапаю пряжку его ремня, но дрожащие пальцы не слушаются. Довольно усмехнувшись, Люцифер отщелкивает ее сам, когда я готова кричать от нетерпенья. Приспустив брюки, он медленно входит в меня, и вместо крика с моих губ срывается просящий стон.
— Еще…
Люцифер вонзается опять, резче и напористей. Я развожу бедра шире, чтобы чувствовать его член в себе еще глубже. Наверное, это выглядит слишком развратно, но я не могу сдерживаться.
— Не останавливайся, — я не могу насытиться Люцифером и растворяюсь в каждом грубом выпаде.
Предвкушая оргазм, я впиваюсь ногтями в его спину. Люцифер не дает кончить — несколько раз глубоко толкается, затем отстраняется и переворачивает на живот. Я с готовностью поднимаюсь на колени, ожидая, что он возьмет меня снова, но Люцифер играет. Дразня, проводит языком от копчика до шеи. Накрывает ладонями грудь, сжимая соски. Легонько прикусывает мочку уха.
— Пожалуйста, — тяжело дышу я, выгибая спину. — Я больше… не могу.
— Для необращенной ты слишком порочна, — шепчет он, вонзаясь в меня.
Я вскрикиваю от удовольствия. Как же я ждала этой близости! Такой горячей и переполняющей. От возбуждения трепещет каждое перышко, каждый дюйм тела. Я снова сгораю, но теперь это воскрешающее пламя.
— Господи… — я запоздало затыкаю себе рот.
— Только не говори, что представляешь, как тебя ублажает Создатель, — хмыкает Люцифер, не переставая яростно всаживаться.
Нервный смешок напрягает мышцы внизу живота, и проникновение кажется жестче. Я не могу сдержать очередной полувсхлип. Извиваюсь, бесстыже прижимаюсь ягодицами.
— Ты не ответила, — Люцифер замедляет темп.
— Я представляю только тебя, — мне не стыдно в этом признаться.
Ритмичные движения бросают тело в жар. От ускоряющихся выпадов взмокшие ладони скользят по матрасу. Придерживая за живот, Люцифер неистово впечатывается в меня.
— Повтори.
От его хриплого стона меня пробирает до мурашек.
— Только… тебя… — выдавливаю я, насаживаясь на твердый член.
Сильная рука стягивает мои волосы и наматывает на кулак, заставляя прогнуть позвоночник. Я подчиняюсь, не задумываясь. Сейчас из меня можно вылепить что угодно. Я сделаю все, что он скажет — шагну в Геенну, продам душу, лишь бы чувствовать его рядом.
— Тебя…
Со смазанными шлепками наши тела сталкиваются и трутся друг о друга. Я обмякла настолько, что с трудом удерживаю опору. Ослабшие крылья разметались по простыни и едва заметно подрагивают от размеренных толчков.
