- Абрамова, это шутки, а не намеки.
- Лишь доля шутки. Знаю.
- Тогда какого хрена? – вопросительно смотрит на меня.
- Я понял. Пока никаких шуток. Успокойся, пожалуйста, я держу себя в руках.
«И в штанах», – как говорил Ваня. С этим пунктом, кстати, ещё сложнее.
Ладно, я потерплю. Но никому не обещаю, что долго.
=4
Питер. За две недели до этого
Стефан
Едва дожидаюсь конца рабочего дня, выхожу на университетскую парковку с мыслями, что сейчас поеду за ней, а возле моей тачки стоит… угадайте, кто?
- Что ты тут делаешь? – спрашиваю, скорее открывая машину, потому что Абрамова уже перебирает ногами от холода. Видимо, давно тут стоит. Вот нахер так делать! Можно же было по-нормальному договориться, а не жопу морозить на стоянке.
Плевать, сколько почтенных профессоров могли увидеть симпатичную студентку возле моей машины за это время, но не плевать, что она замёрзла.
- Не могла сказать, что ждёшь меня?
- Ну сорри, Стефан Янович. Думала, ты быстрее придёшь, – запрыгивает в машину и сжимается в комочек, чтобы скорее оттаять.
- Погреешь мне попу? – с невинными глазами спрашивает Абрамова.
Что, простите? Она теперь добивает меня подколами в моем стиле? Ох, Абрамова, я бы мог так тебя погреть, мало бы тебе не показалось… Еще бы просила…
- Расслабься, а, – тут же смеётся она. – Включи подогрев сидения, пожалуйста. Я имела в виду только это.
Делаю, как она просит, молча. Не знаю, что ей сказать пока. Сначала хочу услышать ее.
- Итак, зачем я пришла, – начинает Диана. – Теперь вся наша группа думает, что мы вместе провели выходной.
- Шустрые они.
- Очень. Более того, особо шустрые считают, что я уже с тобой сплю.
- Вот как.
Снова замолкаю. Она смотрит на меня в ожидании, разозлюсь я или переведу все в шутку.
- Czasami ludzie wokół Ciebienie będą rozumieć Twojej drogi.
- Воу, полегче, – нервно смеётся Абрамова. – Что ты сейчас сказал?
- Считай, бонус-урок. Это фраза «Иногда люди вокруг вас не понимают вашего пути».
- Ты, кажется, не по философии защищаешься.
- Но красиво же? И в тему. Им не понять, Абрамова. Они видят то, что хотят видеть, а думать головой не умеют.
- Я не хочу, чтобы меня считали шлюхой, – говорит она, не смотря на меня.
Вот по губам бы ей дал за такое!
- Ты дура? – все, что я могу на это ответить. Диана разворачивается, и я вижу, как ее глаза вспыхивают. – Даже не думай называть себя этим словом, поняла?
- Главное, чтобы они меня так не называли, – грубит в ответ Абрамова.
- Они не посмеют.
- Не знаю…
- Диан, – говорю тихо, и она сразу поворачивается ко мне. – Если ты боишься и не хочешь, я отстану от тебя. Не будешь рисковать, не будешь переживать из-за мнения чужих людей.
- Нет.
- Что нет?
Вместо ответа она наклоняется и опускает голову мне на плечо. Сначала аккуратно, словно боится, что я оттолкну, а потом уверенно располагается, прислоняясь ко мне ещё ближе.
- «Нет» значит не надо.
- Можно понятнее говорить?
Диана тихо фыркает, как недовольный кот, тем самым объявляя меня наитупейшим существом на планете.
- Ты сказал, что можешь отстать от меня. Не делай этого. Пожалуйста…
Последнее – точно лишнее. Не надо меня просить, я и так не отстану. Сжимаю руль почти до боли, чтобы руки успокоить. Потому что на самом деле так же сильно хочется сжать ее в своих объятиях, но боюсь переборщить. Жду, когда даст какой-нибудь знак.
И она это делает. Тянется своей рукой к моей и едва ощутимо проводит по тыльной стороне ладони. Так нежно, что «сдохнуть можно», как сказал бы Ваня.
- Мелкая, почему ты такая бледная? – спрашиваю у неё, когда она, наконец, отрывается от моего плеча.
- Ничего не ела весь день.
Подкатываю глаза к небу, удивляясь, как она вообще умудряется забить на саму себя, когда ей и без того морально тяжело. Глаз да глаз за ней нужен.
- Ладно, с этим я точно справлюсь, – заявляю то ли ей, то ли себе, и выезжаю со стоянки.
=5
Диана
- Тут есть ещё целый кусочек, – говорит Стеф.
- Но я хочу твой, – продолжаю клянчить, сделав максимально милые глазки.
Разумеется, когда я рассказала, что ничего не ела за день, Стеф потащил меня на завтрак, обед и ужин в одном явлении. Мы уже почти доели «половинчатую» пиццу. Первая часть – с морепродуктами, для меня, вторая – с баварскими колбасками, угадайте, для кого. Только сейчас заметила, что осталось всего по кусочку каждого вида, а я все ещё не попробовала пиццу Стефа. И да, брать целый кусочек с деревянной досточки – это слишком скучно.
- Хочешь, значит, сражайся за него, – улыбается Новаковский, надкусывает треугольничек пиццы и всем своим видом показывает, что я должна отвоевать. Детский сад в исполнении двадцатисемилетнего мальчика…
Сегодня мы сидим не друг напротив друга, а рядом на диванчике, почти соприкасаясь коленями, поэтому дотянуться до него очень даже легко. Наклоняюсь и кусаю тесто совсем рядом с губами Стефа, а носы наши при этом соприкасаются, и мы смеёмся.
Да, я сегодня сделала потрясающее открытие: он бывает милым, если захочет. А может, он и вовсе милый, просто я такая вредная, что не могу заметить. Но это факт. С ним легко и хорошо прямо сейчас, даже когда мы подкалываем друг друга. Меня начинают отпускать события этого ужасного дня, постепенно я успокаиваюсь и прекращаю возвращаться мысленно к тому отвратительному моменту, когда меня грязью поливали за то, что я позволила себе стать девушкой препода.
