— Не уверена. А что случилось?
— Я только что был в школе и говорил с завучем. Мне позвонили на работу и попросили срочно приехать — они взяли мой номер телефона у Риты. Степка здесь такое отмочил! Я ему уже пообещал вечером надрать уши! Но это не важно, я о другом. Они сказали, что наш сын трудный ребенок и растет оболтусом — ты уверена, что мы правильно выбрали школу? Потому что я — нет, и высказал им все, что думаю по этому поводу!
— Кому? — ахнула я. — Что высказал?
— Завучу и классному руководителю, естественно! Я им не Степка, чтобы на меня голос повышать! Я сам знаю, как сына воспитывать!
— Постой… А как ты в школе-то оказался? — изумилась, ничего не понимая. — Что Степка натворил?
— Пробрался в кабинет завуча, выловил из ее аквариума каких-то редких рыбок и съел, гаденыш. Сегодня вечером его ждет серьезный разговор, и ты, смотри, не вмешивайся! Он у меня куличики хлебные до посинения лепить будет, воспитывая в себе выдержку, если шило из задницы не вытащит и за ум не возьмется!
— Что?! — я вскочила на ноги. — Как съел?! Каких рыбок?! Что с ним? Что со Степкой, Андрей!
— Ничего. Я отпросил их с Ритой с уроков и отправил домой, поэтому и звоню тебе. А сам сейчас поеду в зоомагазин, куплю им этих чертовых пираний и белых жаб. Надеюсь, Степке хватило ума хоть их не есть!
— Б-белых жаб? — у меня перехватило дыхание и чуть не остановилось сердце.
— Ладно, Даша, созвонимся позже. Мне еще к немцам надо вернуться. У нас новая поломка — черте что творится! — сказал и отключился.
А я так и осталась стоять в приемной и моргать в пустоту, пока не опомнилась и тут же набрала номер классного руководителя.
— Виктория Сергеевна? Это Дарья Петушок. Вы можете рассказать, что произошло в школе? Что со Степой?
В моем случае можно было и не представляться. В школе я бывала часто, так что учительница меня узнала сразу.
— Дарья, здравствуйте! — ответила прохладно, явно стараясь сдержать рвущиеся из нее эмоции. — Вот и хорошо, что вы сами позвонили. Я только что хотела сделать то же самое.
И не дав мне право голоса, затараторила, вроде у нее резьбу на кране сорвало:
— Мы, конечно, погорячились с Людмилой Исаковной, отчитывая Степана, но, знаете, не удивительно, что ваш сын так себя ведет. С таким-то папой! Я возмущена до предела! Бесспорно, это ваше личное дело, сходиться с мужем и расходиться, но мы в школе сторонники гуманного воспитания, чтобы вы о нас ни думали!
— То есть?
— Если уж отец при нас не стесняется поднять на сына руку, то боюсь даже представить, что происходит у вас дома! Вы уж извините, Дарья, но Степа и правда не подарок! А ваш муж умудрился не только его наказать, но еще и нас при нем отчитать за то, что это мы, оказывается, а не он, превысили полномочия! И это крайне возмутительно, я считаю!
Это было что-то новенькое. Я давно привыкла к тому, что на любом родительском собрании о моем Степке говорят, но чтобы со мной разговаривали в таком тоне, используя подобные обвинения?
Да и Андрей… поднял руку?
В такое поверить, несмотря на весь шок от услышанного, я не могла. А вот о сложном характере завуча школы была наслышана много. И судя по этим слухам, ее побаивались не только ученики, но и сами преподаватели. Видимо все, кроме, как оказалось, моего Стёпки, и моего шефа. Убойное вышло сочетание.
Об этом и было возмущение Виктории Сергеевны. Но меня сейчас волновало другое и выслушивать нотации женщины я не стала.
— Рита? Риточка, вы где?
Я сбросила предыдущий звонок и набрала племянницу. Слава богу, та ответила сразу и по ее виноватому голосу я поняла, что сама бы она ни за что мне не позвонила. Во всяком случае сейчас.
— Даша, я не знала, что Стёпка расскажет им про дядю Андрея! Честное слово! Я с ним теперь разговаривать не хочу! Мы идем домой. Сам болван! — услышала я сердитое от племяшки и тут же увидела мысленным взглядом, как она отвешивает брату подзатыльник. — Больше не спрашивай у меня ничего, понял! Я теперь тебя в упор не вижу!
— Риточка, как Степка себя чувствует?! Что он там съел? Ему не плохо?! Я звонила в школу и мне сказали, что Андрей его ударил. Это правда?
— Мам! — Степка выхватил у сестры телефон как раз в тот момент, когда я задавала вопросы, и все услышал. — Не правда! Он меня не бил, а воспитывал, и я заслужил!
— Что-о?!
— Да ты не волнуйся! Дядя Андрей мне просто дал по заднице один раз и совсем не больно! Зато его все в школе увидели — скажи, классно! Я специально сказал, что съел рыбок, чтобы его училка в школу вызвала. Но на самом деле я их не ел — что я, дурак, что ли, всякую дрянь глотать?! Я их с лягушками в банку засунул! Это завуч так возмутилась, потому что я ей в аквариум вместо рыбок какашку резиновую подложил, и они ее достать не могут…
— Степка… — я закрыла глаза рукой, представив картину.
— А чего она все время повторяет, что я вырасту гангстером? И что мне отцовского ремня не хватает? Надоело! Зато теперь она увидела моего папу!
Внутри все похолодело, и рука сползла к шее.
— Степа, Андрей не твой папа.
— Знаю. Но все равно! — упрямо повторил мальчишка и, почувствовав, что я расстроилась, отозвался:
— Ма-ам? Я не буду гангстером, слышишь, никогда! Я не виноват, что они все скучные! Я буду гонщиком и строить машины! — успокоил меня признанием, и передал телефон Рите.
С Риточкой говорить было легче, и кое-как мне удалось собрать всю картину произошедшего в школе по кусочкам. Пообещав племяннице сбежать с работы на часик раньше (сегодня вообще ожидался сложный вечер), я попросила детей хорошо себя вести, не ссориться, и отключила звонок.
Тяжело выдохнув, заставила себя вернуться к работе. Тем более, что в приемную потянулись посетители.
Ну что за день такой! Еще и телефон Лешенко молчит. А может, у них там и правда операция в самом разгаре, а я тут со своими звонками пробиваюсь?
Сержант позвонил сам, уже ближе к вечеру, когда я с Сонечкой возвращалась из детского сада, и огорошил новостью.
