Она прощается, а я впитываю в себя ее улыбку. И знаю, что она снова будет сегодня сниться. Что за дебил! Столько времени потерял зря. Ну какая дружба?!
— Мам, звала?
— Уже поздно, Янош. Но я долго думала и с папой советовалась. Ты зачем обратно вернуться хочешь? Ведь не для того, чтобы продолжить там учиться.
— Нет, конечно.
— Эта девочка Юля, да? Вы с ней постоянно созваниваетесь… иногда мне кажется, ты торопишься быстрее от меня уйти, чтобы с ней поговорить.
— Я люблю ее, мам.
— Любишь? Ты? Да что ты знаешь… — Она сама себя оборвала и едва заметно похлопала пальцами свои губы.
— Мам, я все равно вернусь к ней. Не сейчас, так потом. Она тебе не нравится? Я не понимаю, тебе никогда не было дела до моих друзей.
Она молчит, а потом вдруг говорит то, чего я совершенно от нее не ждал:
— Я не думаю, что у вас с ней что-то получится, Янош. Но я не хочу, чтобы ты меня в этом винил потом.
— Что? — Я подумал, что ослышался.
— Я не буду наступать второй раз на те же грабли. Если хочешь, уезжай, — с нажимом в голосе произнесит она. — Но только будь осторожен. Не заставляй меня пожалеть.
— Какие грабли, ма? Ты про Андрияша? Лада, да?
Она молчит, отвернув голову в сторону. Инфаркт изменил ее и одновременно оставил прежней.
Именно поэтому я всегда и бежал отсюда, мам. Но сейчас здесь я как нигде чувствую себя свободным.
— Я никогда не одобряла их отношений. Она мне не нравилась, да и сейчас не нравится, слишком жесткая, амбициозная, упрямая, с волчьим голодным взглядом. — Мама вздрогнула. — Но он привел ее со мной знакомить! Со мной! Я была в шоке. Такая простая девочка. Мне кажется, у нее даже школа не была окончена… или окончена… Лада из очень неблагополучной семьи. Но с ней я первый раз увидела своего сына влюбленным. И в последний.
— Как я пропустил такую драму? Мне никогда и никто не говорил о ней.
— Ты был ребенком, это лет пять назад случилось. Тебя тогда пытались выгнать из твоей третьей школы.
Я невольно улыбнулся, вспомнив веселые времена.
— Что ты сделала, мам?
— Почему я? Они сами… были очень молоды. Я думала, что это первое его увлечение пройдет, за ним последуют другие влюбленности и рано или поздно он полюбит по-настоящему. Ту, что ему подходит, а не ту, с кем его отношения обречены.
— Он любит Ладу, это слепой увидит, до сих пор любит. — Первый раз в своей жизни обсуждаю с мамой личную жизнь Профа. Надеюсь, он там обыкался.
— Она умная девочка, хваткая и цепкая, я была уверена, что мой сын ей нужен как трамплин в новую жизнь, к которой она стремилась и не скрывала этого. И я дала ей понять, что никогда не приму ее в свою семью.
— Но ты ведь снова ошиблась? Она его до сих пор любит. И она сама сделала карьеру, если я все правильно понял.
— Она искала семью, Янош. Потому что своей у нее толком никогда не было. Как и матери, которая бы ее любила и которая бы заботилась о ней.
От этих слов стало совсем неуютно. Не уверен, что готов и дальше слушать эту исповедь.
— Она забеременела. Андрияш был не готов. Никто не был к этому готов, она тоже, совсем еще девочка, лет девятнадцать-двадцать… — Мне показалось, что мама хочет в этом саму себя убедить. — Мы с твоим отцом точно не были готовы заниматься ребенком, у нас наука! Ее родители — это кошмар! Наркоманы и алкоголики. Но она решила рожать! Они снова поссорились, не помню, из-за чего, или она не хотела сюда приезжать, Андрияш один приехал.
Она не смогла, из-за стресса или по другой причине, но она потеряла ребенка. Врачи пытались его спасти… — Я с трудом различал слова мамы, так тихо она говорила. — Она звонила сюда, хотела поговорить с ним, ей нужна была поддержка…
Тяжелое молчание в воздухе.
— Ты не позволила? Мам? — Я в полном афиге. Разное мог предположить, но такое…
— Она мне не сказала, что это так важно, что она, что ее ребенок… — Даже сейчас мама пыталась оправдать себя в своих же глазах. — Я лишь сказала то, что думала: она не пара моему сыну, и ребенок ничего не изменит. И я никогда ее не приму. Больше Лада не звонила. Но я была уверена, что она ему дозвонится, если так уж надо. Мобильный же был.
— Мам! Ей и двадцати, говоришь, не было!
— Твой брат повел себя как полный дурак — остался на несколько дней здесь, потом вроде к Марку поехал. Говорю, он не был готов стать отцом и мужем! А когда приехал мириться, было поздно уже. Лада не простила ему, что его не было рядом, когда он был ей нужен. Мы не думали, что она окажется такой гордой. Самомнение у нее…
Еле сдержался, чтобы не выдать матушке. Самомнение, значит. У Лады. Хотя что меня удивляет?..
— Это все?
— Почти. Андрияш думает, что я просто забыла ему рассказать о ее звонке, но это не так. Я сознательно не хотела их примирения, не хотела этого ребенка, не хотела эту Ладу. Да и сейчас не хочу.
— Зачем ты это мне все говоришь?
— Мне не понравилась Юля. Наверное, мне ни одна женщина не понравится рядом с моими сыновьями. Но я не хочу быть виноватой, если у вас не получится с этой девочкой. Я слишком сильно вас с Андрияшем люблю. Поэтому, если хочешь…
Через полчаса я уже заказывал билет на утренний рейс до Москвы.
* Вас зовут (пол.)
Глава 56 Янош— Veni, vidi, vici*, Разумовский? Теперь, после вашего столь эффектного появления на моем занятии, мы можем, наконец, приступить к разбору заданного на дом перевода?!
Андреева насмешливо смотрит на нас с клоуном, я чуть дергаю плечом, чтобы Янош убрал руку, но он по-прежнему обнимает меня. Такого со мной еще не было!
— Янош! — шиплю сквозь зубы, а сама чувствую, как уши уже пылают. По сторонам лучше не смотреть, не факт, что выдержу сейчас любопытные взгляды. Хорошо, хоть смешков пока нет. Наверное, все в шоке, как и я.
— Я очень торопился, Нина Васильевна, боялся, что вы начнете без меня. Audaces fortuna juvat**.
Никто, кроме Андреевой, разумеется, ничего не понял, но она лишь ухмыльнулась и вызвала Солнцеву разбирать перевод.
— Как? Янош, как? — Смотрю в довольные синие глаза и еле сдерживаюсь, чтобы не коснуться ладонью его лица. — Вчера ты ни слова не сказал!
— Не сказал, потому что сам не знал, — быстро шепчет на ухо Разумовский, и я не успеваю придумать себе что-то плохое. После «сюрприза» Ромы, мне кажется, я стала подозрительной.
— То есть? Ты пошел с мамой разговаривать и потом уже не перезвонил.
— Ну да, — с ленивой улыбкой соглашается клоун. — Поздно было.
Отворачиваюсь от него и пытаюсь понять, что говорит Ксюха, какое предложение переводит. Мозг отказывается соображать, а ведь я вчера весь перевод вызубрила от и до.
