Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
В ту же секунду, как прозвучала последняя фраза, я поняла, что сказала правильные слова и что уже признала свою сестру убийцей. Признала ее виновной. Вот, наверное, почему мое сердце не екнуло, когда размытый участок прохода принял четкие очертания, и передо мной появилась моя сестра. Она сидела на ковре, между двумя огромными кровавыми пятнами, и прижимала к ним ладони.
– Входи, – бесцветным, монотонным голосом произнесла она, не глядя в мою сторону. Я прошла между стеллажами и тут же услышала у себя за спиной треск. Обернулась – размытая преграда вернулась на место, отделив нас от остальной части библиотеки.
– Это я его установила, – пояснила она, продолжая смотреть на ближайшие к ней книги, которые буквально дрожали от силы своего шепота. – Небольшой барьер стоял здесь всегда, но никогда не был настолько сильным. Настолько… активным. На следующий день после смерти Сильвии меня вызвала к себе в кабинет Торрес, и я уже решила, что она все знает. Но она ничего не знала – просто попросила меня установить более мощную преграду, чтобы ученики не могли ее пересечь и испортить место преступления. Чтобы они не могли сфотографировать пятна крови. А когда к нам пришел отчет МСУ, где говорилось, что произошедшее – всего лишь несчастный случай, она попросила оставить его, чтобы место мог осмотреть частный детектив. – Табита издала хриплый смешок. – Помню, тогда я еще подумала: в мире нет такого частного детектива, из-за которого мне следовало бы волноваться. Никто не догадается о том, что случилось на самом деле. Но я совсем забыла, что неподалеку живешь ты. Разве это не странно?
Я опустилась на пол рядом с ней, стараясь не касаться пятен.
– Не так уж странно, – ответила я. – Я вот не помнила, что твоя школа находится совсем рядом с тем местом, где я живу.
– Нет, это странно, – настаивала она. – Несмотря на то, что мы с тобой близнецы, я не думала о тебе. Совершенно. Не думала никогда.
Я потянулась к ее руке, но она спокойно – и решительно – высвободила ее. Мой внутренний голос прошептал: «А мы ведь должны были…», и я осознала, что не могу закончить предложение.
– Табби, – заговорила я. – Мне кажется, ты должна все рассказать. Почему ты убила ее?
Табита покачала головой, глядя перед собой расширенными, без слез, глазами.
– Что ты такое говоришь?
– Что случилось? Она изменила тебе? – Слова срывались с губ слишком быстро. – У вас произошла ссора? Почему ты убила Сильвию? – Я пыталась говорить мягким, насколько это возможно, тоном, но подобные слова крайне трудно смягчить.
– Я никогда так не считала, – ответила она, гладя пальцами пятна крови. – Никогда… думаешь, так все и было? А я ведь пыталась спасти Сильвию.
Я смотрела на свою сестру и ловила себя на мысли: неужели все еще хуже, чем я думала? Неужели она просто сошла с ума?
– И как же ты пыталась ее спасти? – спросила я, но в ответ Табита только покачала головой. Я предприняла еще одну попытку: – Что ты сделала?
– Я скучаю по маме, – пробормотала моя сестра. – Знаю, ты думаешь иначе, но это так. Я правда скучаю. И очень жалею, что не смогла ее спасти. – У меня перед глазами все поблекло, когда до меня дошел смысл ее слов. – Я хотела, – добавила Табита. – Хотела ей помочь, но все врачи, с кем я общалась – из числа магов, – твердили: слишком поздно. Они говорили, это невозможно. – Она скривила губы. – Невозможно, как будто они не могут поменять местами полюса магнитов, вырастить дерево за один день или молоко превратить в вино.
Я откинулась спиной на ближайший стеллаж, но тут же дернулась вперед, как только позвоночник пронзило осиное жужжание книг.
– Табита, что случилось? – не сдавалась я.
– Тогда я обратилась к теории, – рассказывала мне сестра другую версию случившегося. – Решила, что не им говорить мне о невозможном. – Наконец она посмотрела на меня: ее глаза напоминали давно заброшенные шахты, где мы с одноклассниками из средней школы любили курить. Нам нравились входы в эти старые серебряные рудники, потому что их практически невозможно было обнаружить, если не знаешь, где искать. Шахты забросили, когда ресурсы иссякли; на месте добытых сокровищ остались только дыры. – И знаешь, что я выяснила? – В уголках губ Табиты притаилась улыбка. – Я выяснила: все, что они считали невозможным, – ложь. Границы, – она очертила руками форму чего-то совершенно неведомого мне, – их не существует.
Сестра шевельнула пальцами – и между ними заплясали электрические разряды. Я почувствовала, как волоски у меня на руках встали дыбом и загудели, пока сестра разглядывала возникшее из воздуха электричество.
– Ты боишься меня? – спросила она у искр. Только через пару секунд я осознала, что в действительности она обращалась ко мне.
– Конечно, нет, – солгала я, надеясь, что натянутость в моем голосе меня не выдаст. – Я никогда тебя не боялась, Табби. Ты же моя сестра. – Слишком часто я называла ее имя, но ничего не могла с собой поделать. Не могла его не произносить – напоминать ей о том, кем мы были друг другу. Кем мы могли стать. Она не отрывала взгляда от вспышек, вокруг нас шипели книги, когда я решила задать вопрос: – Табби? Что ты сделала с Сильвией? Можешь мне рассказать? – Нет ответа. – Пожалуйста.
Она открыла рот, затем передумала и молча закрыла его. Покачала головой.
– Мне станет грустно.
Я вспомнила глаза Табиты на фотографии, присланной мне Кортни. Вспомнила, как она, сидя на диване, ждала меня дома в темноте.
– Ты уже грустишь, – проговорила я.
Тогда сестра расплакалась. Ее голова поникла, бегущие по щекам слезы капали прямо на высохшую кровь, пропитывая ковер солью.
– Я скучаю по маме, – повторяла она снова и снова. Я крепко прижала ее к себе и держала так, пока Табита, захлебываясь в слезах, оплакивала мать, которую, как мне казалось, она забыла. – Я скучаю по маме и скучаю по папе.
Я прекрасно понимала, о чем она. После маминой смерти наш отец изменился. Он, естественно, по-прежнему жил – должен был спустя столько лет, – но от него осталась лишь оболочка отца, которого мы обе, повзрослев, боготворили. Потеря жены высушила его, ему так и не удалось заполнить то пространство, что она занимала в его жизни. На протяжении шестнадцати лет он искал себе какое-нибудь занятие. Но даже тогда нам приходилось вынуждать его пробовать что-то новое. Первый год после смерти мамы он ел холодные равиоли прямо из банки и смотрел исторический канал по одиннадцать часов в сутки. Сомневаюсь, что в то время у него были друзья.
– Я скучаю по папе и вместе с тем не хочу его видеть, – сказала Табита. – Не хочу его видеть больше никогда, потому что непременно стану такой же, как он.
– О чем ты говоришь? – спросила я, успокаивающе гладя ее по спине.
– Сильвия умерла, – выпалила она. – Прямо как мама. Ее больше нет.
– Табби, – осторожно произнесла я. – Мама умерла от рака. А Сильвию убили.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
