— Простите, Саная-гьоно, но сейчас я скорее соглашусь с господином Трагеном, — склонил голову жрец, пряча улыбку. — Глупость часто идет на пользу делу.
— А что ж тогда ты не родился дураком, как Волшебник? — Старуха усмехнулась. — Ну да хватит шуток. Говори, Траг.
— Да, — взгляд Трагена Приозерского остановился на Хоно и Нае. — Девушка и юноша, Совет знает, кто вы, и почему были вынуждены бежать из Валкана; ваш отец — ваш родной отец, Зах Орто, — был другом свободных людей Шина. От лица Братства Черного озера Совет рад предложить вам убежище. Но…
«Но?..» — Лин с изумлением взглянул на Старейших, на жреца: тот был мрачен, но спокоен.
— Но, хотя я не вправе раскрывать все подробности — есть кое-что, о чем вам, раз вы теперь свободные люди, следует знать, — продолжил Траген. — Мы не можем гарантировать вам безопасность. В округе Галш и по всему Шину неспокойно. Возможно, совсем скоро до сюда дотянется власть Нодаба: тогда вы — и не только вы — вновь станете преступниками. А затем окажетесь в жерновах войны. Возможно, скоро на Шине вовсе не станет безопасных мест.
— Мне сообщили несколько больше подробностей, и я могу подтвердить: Траген-гьон не преувеличивает, а преуменьшает, — сказал жрец. — Вы и сами видели удирающего из Сантена Кемана, и убитых во времянке… Дела тут принимают скверный оборот.
— Пусть так… Но какой у нас выбор? — Ная растеряно взглянула на Старейших.
— Выбор есть. — Старейшая клана Тихого, Саная Ранл, улыбнулась уголками губ. — Это опасный выбор, он требует недюжинной смелости; согласишься ли ты на него — решать тебе.
— Я не хочу быть преступницей или жертвой и полагаться только на чужую защиту. — Ная встала, глядя прямо на Старейшую; та не одернула ее. — Если этот выбор даст мне шанс стать кем-то большим, чем та, кто я есть сейчас — я согласна.
— Даже не спрашивая, о чем речь? — улыбка Старейшей стала чуть заметнее. — И не советуясь с братом?
— Мой брат не давал мне поводов в нем сомневаться, — сказала Ная.
— А из девушки может выйти толк, — громким шепотом обратился Траген Приозерский к Нтале Приозерской. — Она не дает поводов в этом сомневаться.
Лин мысленно с ним согласился.
— Все так, — подал голос Хоно, тоже встав с места. — Сестра сказала все верно.
— Присядьте! — Старуха властно — не переставая, впрочем, улыбаться, — указала на скамью. — И позвольте, я все же поясню. Витольд, под чьи кровом вы провели прошедшую ночь — мой младший сын: именно ему предстоит заботиться о вас, если вы решите остаться… Но не все бродяги идут по следам своих Старейших. Мой старший сын — ученик и друг вашего отца: он служит смотрителем в Железной Бухте, в Райнберге — городе притягательном и опасным. Вэл, без сомнения, будет рад вам. Если интриги и война не перемелют его прежде — он выправит вам настоящие документы и сможет принять в Орден, если вы, конечно, пройдете испытания. Но любой путь до Райнберга сейчас тяжел и полон опасностей; и мы не можем сказать, что сейчас происходит в городе, — закончила она с нотками грусти в голосе.
— Так или иначе, мне нужно попасть в Райнбергов и передать Вэлу нечто такое, что нельзя доверить сйорту или простому гонуц, — сказал жрец. — Но в Галше начинаются беспорядки, а в Икмене они и не прекращались: дороги полны грабителей и солдат, встреча с которыми сейчас нежелательна ни для вас, ни для меня… Поэтому идти придется напрямик. Через Икменские топи. Они считаются непроходимыми, но я несколько раз проделывал этот путь прежде, и думаю, что смогу провести вас.
— Вы довели нас сюда, Рик-гьон — доведете и в Райнберг. — Ная улыбнулась жрецу. — Если вы позволите — мы пойдем с вами.
— Буду рад вновь разделить с вами дорогу, — сказал Собачник. — Но это будет нелегкий путь. Еду и одеяла придется тащить на себе.
— Мы понимаем…
Жрец покачал головой:
— Заранее всех сложностей не представляю даже я. Но — теперь уместно об этом вспомнить — Зах Орто был и моим учителем; он дорожил миром и выбрал для себя спокойную жизнь. Но раз привычный порядок вещей уже нарушен — уверен, он не захотел бы, чтобы его дети губили свои способности, скрываясь в придорожных кустах от патрулей.
«Нелегкий путь для тех, кто способен его пройти. — Лин с преувеличенным интересом разглядывал земляной пол. — Ну а я — обуза… Спасибо и на том, что подлечили прежде, чем отправить назад. Проку с меня в Райнберге, все одно, никакого. Да и вообще, какой и когда с меня был прок?»
Разговор шел без него; его роль, в сущности, закончилась, когда они ступили на земли Приозерцев — и от этого почему-то ныло и кололо в груди. Гораздо сильнее, чем в позвоночнике. Но это было разумно.
— Удачи вам, — заставил себя сказать Лин. — Это рискованный, но достойный выбор.
— Спасибо, Лин-гьон, — степенно сказал Хоно.
— Спасибо, Лин, — улыбнулась Ная. — Без тебя мы бы не добрались сюда.
«Ну вот и все, — подумал Лин. — Пожалуйста. Рад был помочь, не поминайте лихом…»
— Ну, а ты что скажешь, магистр?
Лин настолько ушел в свои невеселые мысли, что не сразу понял — жрец обращается к нему.
— Я?..
— А тут есть другой магистр? Я поговорил со знахарем: он разрешил тебе отправиться с нами, но поначалу придется идти почти налегке, и — не спорить по этому поводу, — сказал Собачник. — Или можешь подлечиться и отправиться назад в Валкан; или — перезимовать тут: Витольд не против.
— Я с вами, — сказал Лин. Он боялся, что голос сорвется, но обошлось: прозвучало спокойно и твердо. — Налегке, так налегке: знахарю виднее.
Оставить непутевого магистра Валба было бы разумней и проще — и все же жрец не стал его здесь бросать. Почему? Да какая, к теням, разница! Главное — не стал… Такого облегчения Лин не чувствовал с той поры, как сдал вступительные испытания в Орден.
«Смотри-ка, да ты почти счастлив, магистр! И отчего? От того, что тебе предстоит купание в гнилой воде непроходимых Икменских топей… — Он усмехнулся про себя. — Правы бродяги: хьорхи помогает жить, но дорога творит чудеса».
— Значит, решили, — улыбнулась Саная Ранл. — Тогда — доброй дороги, Рик-Собачник. И передай моему слишком умному сыну: если он еще раз попытается прислать денег, я вышлю в ответ бочку отменного навоза.
— Вэл скорее найдет, куда девать навоз, чем лишние деньги, — засмеялся жрец.
Когда вышли из дома совета, сумерки снаружи уже перешли в ночь. Лин запрокинул голову. В небе над озером белым серебром горели яркие звезды.
«Волею твоей, Солнцеликий. Пусть все будет благополучно. Благодарю тебя…»
Далеко на юго-востоке в то же небо вглядывались смотритель Вэл Ранл, инспектор Дихан Чед и Патриарх Руд Недобитый; далеко на западе — командор Иргис Саен, леди Анна Нодаб, и великий «Икменский Хромой» Найл Неман — и каждый думал о своем.
