— О, Влад. — Голос Антона сорвался. — Мне жаль, что мы так и не смогли поговорить нормально после того случая. Если бы ты знал, сколько раз я набирал твой номер, и сбрасывал, не дождавшись гудка. Я не хотел тебе мешать в твоей новой жизни. Но мне ужасно жаль, что я так и не довел дело до конца, и не позвонил, хоть раз.
— Не уверен, пап, что я бы ответил. — Честно признался Влад, нервно комкая покрывало. — Сначала Аня… и мы с тобой разругались вдрызг на этой теме. Потом почти сразу умерла мама. А потом была Света… и ребенок.
— Влад…
— Не стоит, пап. Не надо сейчас об этом. Я не хочу слышать жалость, даже через время. Я повторил свою ошибку по поводу докторов, понадеялся на чудо, которого не произошло. И если с Аней прокатило, и она сейчас даже относительно здорова, то со Светой мне так не повезло. Я понадеялся на ее слова, думал, что с ней все хорошо. Она скрыла, что врачи запретили ей иметь детей, беременеть. А она не послушалась их. Умерла. И забрала с собой нашего ребенка. — Антон просто молчал, слушая скупые короткие признания своего сына. Гордого, красивого, молодого мужчины. Который не сломался за череду потерь в своей жизни, а, наоборот, прошел через все испытания.
— Я хотел бы приехать к тебе тогда. На похороны. Но ты сменил номер телефона.
— Да, специально. Я никого не звал, даже друзей. Ни единого человека. Никого не мог видеть. — Влад сглотнул. — Моя жизнь после Светы напоминала выжженую пустыню. И так тянулось не один день. А год за годом.
— Я тебя понимаю. — Горько усмехнулся Антон. — После Кати я так и не женился. Мне жаль, что она ушла от меня к другому. Но сердцу не прикажешь.
— Да, не прикажешь. Но и с тем, другим, у мамы не сложилось. После появления Ани на свет «другой» исчез быстрее, чем рассеялся утренний туман. — Нехорошо улыбнулся Влад. — Кому нужен больной ребенок? Явно не настоящему отцу, который передал дочке ту наследственность.
— Мне. Мне Аня была нужна. И ты. — Антон отвернулся. — Ты не в курсе, но после Катиного развода с «другим» я приезжал к ней и предлагал забрать ее и вас с Аней в Италию. И оформить отношения заново. Но Катя не захотела. Она просто сказала, что не любит меня… и что я слишком хороший человек, и что она не хочет играть моими чувствами. Но Катя была не против того, чтобы мы с тобой общались.
— Да, я помню то первое лето, когда ты повез меня в Италию. — Усмехнулся Влад. — Самое ужасное и прекрасное лето в моей детской жизни. Больше всего мне понравилось выходить с тобой вдвоём на лодке в море и ловить рыбу. Но то, что ты отбирал у меня краски, и не давал рисовать, меня сильно обижало тогда.
— Я был неправ, считая это не занятием для парня. Мне казалось, что летом надо быть на улице, а не сидеть дома и часами рисовать. Я глупец! Эх, Влад, как же я рад, что ты пришёл сегодня. — Влад постарался не обратить внимания на вздох, вырвавшийся из груди отца.
— А помнишь, как мы нашли черепаху на берегу? — Вдруг проговорил Влад и посмотрел на отца. — Она была огромная.
— И ты хотел на ней прокатиться. Помню, конечно. — Раевский старший медленно улыбнулся воспоминаниям. — Я помню даже больше, чем ты думаешь. Кстати, я приехал в Питер несколько месяцев назад.
— Я знаю. — Влад вскинул голову и посмотрел прямо в глаза отцу. Тот не удивился. Только вздохнул еще раз.
— О чем ты еще знаешь, сына? — Влад долго подбирал слова, которые, он знал, заденут отца. Выставят его самого в плохом свете. Но и не спросить он не мог…
Глава 121— О чем ты еще знаешь, сына?
— Например, о том, что ты стал инвестором фильма, который снимает Нелли. Тебе знакомо это имя? — Последняя фраза прозвучала слишком иронично даже от Влада.
— Конечно. Я знаком с Красовской. Очень милая девочка. Носит твоего ребёнка, да Влад?
— Тебя это смущает? — Взгляд Влада похолодел. Они подступили к опасной теме вплотную, и Влад не собирался ходить вокруг да около. Но Антон Раевский тоже замкнулся, плотно сжав губы, он изучал сына, словно ожидая его следующего хода. Они словно играли в невидимые шахматы, двигая фигуры в темноте, наощупь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Пап. Не увиливай. Кто-то очень хочет, чтобы у Нелли не родился этот ребёнок. Я в курсе про несчастные случаи на съемках. И могу сложить два плюс два. Все завертелось с твоим появлением на студии. Пять «чп» за несколько недель — это немыслимо. И никак не может быть совпадениями. Нелли везло все те разы, кроме последнего.
— Последнего, когда она полезла в ловушку сама, по собственной дурости?! — Вдруг загремел отец, преобразившись. Если бы в комнате находился кто-то третий, то ему бы в глаза явно бросилось сходство отца и сына. Теперь было ясно совершенно точно, в кого пошел своим взрывным характером Влад.
— О чем ты? — Сдвинул брови Влад, но отец едва держал себя в руках. Его кулаки нервно сжались, и в какой-то момент Владу показалось, что папа сейчас ударит его. Или стенку. Но нет, вместо этого Антон резко развернулся и подошел к окну, бесцельно глядя сквозь прозрачные стекла. Его пальцы крепко обхватили подоконник и конвульсивно сжались.
— Не ожидал, сын, что ты так быстро повесишь на меня ярлык убийцы своей будущей жены и малыша. — В голосе Раевского старшего акцент прорезался слишком явно, что выдало его волнение. Влад на секунду ощутил укол стыда.
Перед глазами встал пример Егора, согнутого и стонущего от боли, прижатого к кирпичной стене. Всего один кулон — и он сделал выводы, и не стал слушать оправдания… решил добиться справедливости кулаками, но оказалось, что повел себя как послушная марионетка врага. Неужели сегодня он поступит так же и с отцом? Обвинит его, без суда и следствия, на основании домыслов? А папа добивал словами…
— А ты не думал, мой мальчик, что возможно, все наоборот? Ты не считал, скольких несчастных случаев Нелли избежала? И благодаря кому? Вокруг нее на этой чертовой студии танцевало столько ангелов хранителей, что ты должен благодарить всех нас. И каждого по отдельности.
— Нас? О чем ты говоришь? — Влад попятился, нащупывая стул. Ноги его уже не держали. Отец говорил загадками.
— Я о себе. И о том парне, что пришел недавно… как там его?
— Егор. Но…
— Слушай меня, Влад, если задал вопрос. И не перебивай. — Резко бросил отец и снова подошел к сыну, с грохотом выдвинув второй стул, чтобы развернуть его спинкой к Владу и сесть наоборот, лицом к лицу. — Когда я случайно наткнулся на статьи про похищение в Стамбуле двух русских туристов, я и понятия не имел, что одним из них окажешься ты. Но фото говорило само за себя. А еще, для меня стало открытием то, что на фото рядом с тобой была девушка. И ты смотрел на нее так, словно… впрочем, неважно. Все твои чувства к ней читались на тех случайных фото, как в открытой книге. И я сорвался. Захотел тебя увидеть, поговорить, наладить отношения. Я прилетел в Питер. Но не смог преодолеть барьер и просто позвонить. Поэтому просто поселился в этой квартире, от которой у меня чудом остались ключи. Тянул время, как дурак. И решил сначала навести мосты на расстоянии. Я хотел помочь… и случайно узнал, что Нелли вот-вот потеряет то место режиссера, о котором мечтала. Она рассказала совету студии о том, что беременна, и ее хотели осторожно подвинуть… И я сглупил, да. Поддался моменту, и вложил деньги, стал инвестором. И смог влиять на решения совета «Ленсинема». Нелли оставили на фильме. Но я понимал, что я должен признаться тебе, не вести эту игру за спиной. И я бы сделал это, если бы первый несчастный случай, который показался мне не слишком несчастным. Ты о нем даже не знаешь. Машина Нелли… На нее упала железная опора. От машины осталась лепешка.
