Ловкий жест кистью с его стороны, и в эльфа полетел маленький зеленый Энергетический Шар. Но магическое оружие столкнулось со взметнувшимся лезвием, пройдясь по всей длине меча и распадаясь бирюзовыми искорками.
Еще шар, и снова защита. Еще и еще.
Магия смешивалась со звоном клинков, хриплым дыханием, скольжением по гладкому полу и грохотом падений.
Точка в битве была поставлена неожиданно.
Бадаворс обманным маневром выманил Келегона на другую сторону пещеры, прочертив в воздухе пару рун, возвел потрескивающую синими прожилками стену, и тут же бросился к Эйе и отпрянувшему в сторону Филиппу, что пытался заслонить голову руками.
Келегону потребовалось всего пару мгновений, чтобы разрушить преграду, и еще миг, чтобы его меч, с криком выпущенный из рук, настиг свою цель.
Бадаворс замер с широко раскрытыми глазами. Его занесенная над Эйей сабля выпала из пальцев, брякнув о мраморные плиты. Продырявленная грудь пирата, по которой стремительно расходилось кровавое пятно, приковала затуманенный взгляд травницы, прежде чем она потеряла сознание.
Глава тридцать вторая
Келегон, проверив жизнеспособность (вернее, теперь уже ее отсутствие) у Бадаворса, кинул Филиппу, что продолжал жаться к стене, даже не заметив падения травницы возле его ног.
— Филипп, позови Танасори. Авери должен быть на поляне перед пещерой.
— Келегон… что… тут… произошло?.. Он… умер?..
— Позже. Сходи за Авери. Я не рассчитал силы, не хочу, чтобы подобный инцидент помешал свободе. Моей или кого-то из вас.
— Но…
— Иди! Филипп, пожалуйста, оставим на потом объяснения.
Брюнет кивнул, делая шаг в сторону шумящей воды. Стоило лишь ему скрыться из виду, эльф опустился на колени возле девушки, осторожно прикасаясь к ее щеке.
Сейчас Эйя выглядела безмятежно, морщинки на ее лице, что появились при появлении Бадаворса в опасной близости к ее беззащитному телу, разгладились. Зажатость в позе бесследно прошла, явив пред эльфийские очи довольно интимную по своему содержанию картину — девушка будто спала, а он своим присутствием нарушает единение отдыха.
— Эйя, — тихонько позвал, медленно убирая со лба шоколадную прядь, что выбилась из косы. — Девочка, просыпайся, — он мягко провел по ее скуле большим пальцем.
Черные ресницы дрогнули.
— Эйя…
Она открыла глаза и несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на нависшем над ней мужчине.
— Келегон?.. — ее взор опустился ниже, к плечу чуть выше правой груди. — Гисхильдис! Твоя рана…
Травница резко села, протягивая руку к окровавленной рубахе.
— Тебя нужно перевязать!
— Я в порядке. Ты не ушиблась?
Эйя замотала головой, но по следующей фразе Келегон догадался, что его вопрос был пропущен мимо ушей.
— У меня с собой нет сумки с медикаментами. У тебя идет кровь. Нужно… — Эйя подняла подол платья, добираясь до своей нижней юбки, резко дернув ткань. — Сейчас. Я помогу.
Именно за превращением нижнего белья в длинные белые лоскуты и выставленным напоказ коленям, их и застал шагнувший за водяную стену Авери.
Однако Эйю, казалось, совершенно не смутило понимание, что она сидит в весьма компрометирующем положении наедине с мужчиной, который к тому же находился в непозволительной близости и, протянув руку, мог с легкостью провести по оголившимся щиколоткам. Заметив Авери, она лишь расширила от удивления глаза.
— Геун Танасори? Келегон ранен! Ему нужна медицинская помощь!
Демон, оценив обстановку, дошел до поверженного пирата.
— Убивать его было необходимо?
— Либо он, либо Эйя и Филипп.
Авери кивнул.
— Понял. Ты сильно ранен?
— Жить буду. Тем более под присмотром лекаря, — он улыбнулся Эйе.
— Келегон, могу я попросить сидеть ровно? — Эйя разложила на коленях импровизированные бинты.
— Командуй, — эльф подмигнул, выпрямляясь.
Авери кашлянул, наклоняясь над Бадаворсом и плетя над ним купол, призывающий сохранить оставшиеся на текущий момент жизненные показатели в неизменности. Так проще будет установить невиновность Келегона, пока в крови нападавшего зашкаливает адреналин и видны отголоски злобы, направленной на беззащитную девушку и такого же неуместного для сражения паренька.
— Мои ребята заберут его в течение часа, — Авери просканировал идеальную гладкость стен, подходя к пульту управления, и коснулся ребристой поверхности чуть выше основания. Пару манипуляций, и проекцией отразились спешащие через главные садовые ворота мужчины в алой униформе.
Краем глаз заметив мельтешение, Эйя перевела взор на меняющиеся картинки, и замерла с бинтом в руках.
— Это… На них же форма Алхимика…
Танасори пожал плечами.
— Парни не успели переодеться после очередного рейса. Хотя согласен, что их пробежка не останется незамеченной.
— Авери — Алхимик?!
Авери приложил палец к губам, а Келегон хмыкнул.
— Эйя, мне разумеется, безумно приятно, что ты практически обнимаешь меня, но, может, закончим с перевязкой и уже тогда продолжим общение?.. Я предпочел бы переместиться в более располагающее к разговорам место… И, кажется, поторопился с выводами, когда предположил, что ранение оказалось пустяковым.
— Ох! Какие симптомы? — девушка вернулась к прерванному занятию, а Танасори потер подбородок, наверняка думая, что Келегон мог бы дать ему пару минут покупаться в лучах Алхимической славы.
Не дождется! Эйя не должна думать о других мужчинах. Не сейчас, пока он не успел спросить ее. Вот получит ответ, тогда сможет быть более-менее спокоен.
***
Она не задалась вопросом, почему в такой нужный момент в укромном месте Аминского парка оказались сразу двое знакомых ей мужчин. Не подумала, почему они пришли на помощь. Эйя лишь благодарила судьбу с ее испорченным чувством справедливости, вознося хвалу Гисхильдису за возможность жить. Ей, Филиппу, и тем, кто мог пострадать от рук моряков под предводительством Бадаворса.
Тогда, три дня назад, когда ей пришлось увидеть капитана в гневе, познать на себе липкий страх, что облепил ее душу, заставив рассудок потерять нить с реальностью, она могла лишь сожалеть об одном: за свою короткую жизнь ей так и не удалось познать воспеваемое веками чувство, что заставляло сердце пускаться вскачь, щеки наливаться румянцем, а мысли путать.
Любовь.
Неведанный зверь, который лишь показал любопытную мордочку, позволяя прикоснуться к нему. Легко провести рукой по шерсти, впитывая в себя частичку тепла.
