Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Однажды в начале октября, после очередного бала они были вынуждены возвращаться в одной карете. Дмитрию, который весь раут ни на шаг не отходил от жены, вдруг показалось, что сегодня сердце Аглаи немного смягчилось. Ведь она танцевала с ним почти все танцы. На балу она вела себя раскованно и весело, как и раньше. Скарятин решил, что сейчас в карете настал наилучший момент, чтобы помириться. Улыбнувшись жене, как можно нежнее и соблазнительнее, он вдруг сказал:
– Вы были самой красивой на балу, моя птичка.
Она резко вперила в него темный недовольный взор и сквозь зубы прошипела:
– Конечно же, после Вашей любимицы Ксении.
Улыбка Скарятина тут же исчезла и, его лицо приняло озабоченное выражение.
– Я этого не говорил, – твердо произнес он.
– Однако подумали! – воскликнула она, повышая голос.
Дмитрий поджал губы, и промолчал. Он понимал, что теперь все его слова, даже если они будут правдивы, воспримутся Аглаей предвзято. Кусая губы, он думал лишь о том, что еще сделать, чтобы заслужить ее прощение. Он ощущал, что ему плохо без ласковых слов Глаши, без ее нежных объятий и без ее светящихся любовью глаз. Словно его лишили воздуха, который был необходим ему для существования.
С того дня Скарятин осознал, что совершил страшную ошибку. Роковую ошибку, которая теперь лишила его спокойствия, любви и радости общения с женой. Где то в подсознании он чувствовал, что Аглая еще не скоро простит его, однако не хотел верить в это, и отгонял от себя тревожные мысли. Он пытался вновь завоевать расположение жены. Во время трапез он пытался говорить ей комплименты, проводил по многу времени в детской с ней и сыном, ежедневно заказывал по огромному букету цветов. Однако Аглая оставалась холодна и неприступна. Желание, чувство раскаяния и недостаток внимания со стороны Глаши ежедневно мучили Скарятина. Он предпринимал все новые и новые попытки для сближения, пытаясь заслужить прощение жены.
С того дня он почти возненавидел Ксению, которая по его мнению была виновата в его проступке. Если бы тогда графиня не соблазнила его, если бы не увлекла его в ту темную комнату! Сейчас он бы не пребывал в таком глупом положении, паяца и молителя у ног Аглаи. Конечно по началу, Дмитрий увещевал себя, что раз Аглая такая упертая, то и он переживет без ее внимания. Однако спустя месяц, он понял, что не может заснуть в спальне для гостей без нее, а днем постоянно прислушивается к ее шагам.
Двадцать шестого октября, был последний день пребывания Дмитрия дома. Утром на рассвете он должен был прибыть на корабль для полугодовой службы.
Аглая допоздна была в комнате Петруши, и лишь после того как мальчик уснул, направилась в свою спальню. В коридоре было темно, оттого она не на шутку испугалась, когда приблизившись к двери своей спальни, она наткнулась в темноте на мрачную фигуру мужа. Он стоял у двери, загораживая ей проход в спальню. На его лице была написана решимость. Печально с любовью глядя ей в глаза, Дмитрий спросил дрогнувшим голосом:
– Глаша, завтра я уезжаю. Неужели и в последний день Вы откажете мне в ласке?
– Уезжайте, – ответила она мертвым голосом и попыталась обойти его.
Терпение Дмитрия, которое было на пределе, вмиг лопнуло. Выкинув руку в сторону, он обхватил изящный стан жены руками и прижал ее к себе. Его губы начали осыпать ее лицо и шею насильственными поцелуями, пытаясь навязать свою близость ей. Аглая взбеленилась от его выпада, и начала вырываться из его объятий. Она влепила Скарятину звонкую затрещину и закричала:
– Наглец! Как Вы смеете, что-то требовать от меня! Изменник! Я никогда не прощу Вас!
Дмитрий выпустил ее из объятий, и его лицо пошло пятнами. Она испепелила его горящим злым взглядом и, быстро ворвавшись в спальню, захлопнула дверь перед его носом. Звук поворачивающегося в замке ключа, вызвал в душе Дмитрия дикую злость. Он несколько раз с силой ударил кулаком в дверь и закричал:
– Вы пожалеете об этом, Аглая!
В ответ он услышал лишь тишину.
Глава V. Ложные подозрения
Севастополь, особняк Скарятиных, 1834 год, Апрель, 20
Возвращению его радовался лишь один Петруша. В парадной, среди молчаливо стоящих слуг, Аглая и маленький Петр, стояли рядом с вошедшим Скарятиным, который едва вернулся из плавания. Покрутив трехлетнего сына на руках, Дмитрий бросил тревожный взволнованный взор на жену, и увидел в ее глазах все тоже недовольство, что и прежде. Поставив лепечущего сына на пол, Скарятин начал расстегивать плащ. Аглая взяла сына на руки, оставаясь стоять рядом. Однако Дмитрий чувствовал, что она здесь против своей воли, словно по необходимости, и явно стараясь показать Петруше и слугам, что она примерная жена, которая вышла встречать мужа, возвратившегося из дальнего плавания. Вновь, отметив ледяной отталкивающий взгляд жены, Скарятин, тяжело вздохнул, осознавая, что Аглая все еще не простила его. Это расстроило его и, он начал нервно стягивать перчатки с рук.
Отдав верхнюю одежду дворецкому, Дмитрий все же не выдержав, обернулся к жене и глухо произнес:
– А Вы Аглая Михайловна, не обнимете меня?
Она прищурилась и, проигнорировав его вопрос, сказала:
– Петруша болел на прошлой неделе. Доктор прописал ему постельный режим до завтра.
Сжав кулак, Дмитрий едва сдержался, чтобы не вспылить. Рядом были слуги, которые и так с интересом поглядывали на них. Наверняка все в доме уже были наслышаны об их ссоре. И лишний повод для сплетен Скарятин не хотел им давать.
Как же он надеялся, что после долгой разлуки Аглая все забудет и простит его. И все вновь будет по-прежнему. Все эти долгие месяцы в море, он думал лишь о том, как загладить свою вину. Теперь он не понимал, отчего он тогда подался искушению и был близок с Ксенией. Ведь теперь прокручивая в своих воспоминаниях эту глупую измену, он понимал, что графиня была совершенно холодна к нему, как и он к ней. Дмитрий до сих пор помнил ее фарфоровый немигающий взгляд, которым Ксения смотрела на него, в момент интимной близости. А в конце Васильчикова, легко потрепала его по щеке, и заявила, что он был весьма не плох. Кроме чувства опустошения он не испытал от близости с графиней ничего. Но эта его мимолетная ошибка-слабость, о которой он так пытался забыть, расстроила его брак с Аглаей. Вмиг разрушив те отношения, которые он так долго строил, и которые были так чисты и радостны.
– Я голоден. Прошу, прикажите подавать ужин, – глухо произнес он и направился в свою спальню, чтобы умыться с дороги.
Положение стало невыносимым к лету. Дмитрий видя, что все его действия никак не сближают его с женой, стал крайне нервным и раздражительным. Он взрывался по каждому поводу и без повода, и часто пропадал в порту. Аглая, как и обычно занималась своими домашними делами и Петрушей, которому было уже почти три года, и стойко игнорировала все попытки мужа сблизиться. Она принимала от Дмитрия многочисленные цветы, подарки и дорогие туалеты, однако же, не меняла своего настороженного отстраненного отношения к Скарятину.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
