Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Глаша долго стояла, не оборачиваясь к нему, не спуская пустого взгляда с горизонта, и лишь ее плечи то и дело горестно вздрагивали. Наконец, после мучительного молчания она тихо произнесла:
– Боюсь, что я стесню Вас, Аркадий Васильевич.
– Нет, что Вы! – воскликнул он порывисто. – Я живу один, не считая прислуги. – Вы можете находиться у меня, сколько сочтете нужным. Я лишь почту за честь принять Вас!
– Вы говорите искренне? – спросила Глаша удивленно, оборачиваясь к нему. И увидев в его добрых глазах ласку и понимание, вздохнула. – Хорошо, я буду очень благодарна Вам за приют.
Итак, Аглая уехала в дом на Лебяжью улицу к подполковнику и провела там почти три дня. Еще в первый день ее грязное платье горничные привели в порядок уже к вечеру. В тот же день, приняв горячую ванну и причесавшись, Глаша, почувствовала себя лучше, чем за последние несколько дней. Она даже спустилась в гостиную, где они поужинали вдвоем с Аркадием Васильевичем. За трапезой они почти не разговаривали. На следующий день, она общалась со Стрешневым так же мало, и находилась в его обществе лишь за вечерней трапезой. Еще в первый день Аглая взяла с подполковника слово, что он никому не будет распространяться, где она находится. На что Стрешнев заметил, что ее муж неистово ищет ее и волнуется. Аглая же в ответ заметила, что если Аркадий Васильевич не согласиться на ее просьбу молчать об ее местонахождении, то она будет вынуждена уехать из его дома. Стрешнев согласился с ее условиями и старался не докучать своей гостье своим обществом. На третий день, Глаша, измучившись от разлуки с Петрушей, попросила отвезти ее на Морскую улицу, в дом Скарятина, заметив, что ее долг заставляет ее вернуться к сыну. Аркадий Васильевич так же ничего не спрашивая, беспрекословно подчинился просьбе молодой женщины, и уже к шести вечера, его экипаж доставил Аглаю к ажурной решетке сада Скарятиных.
– Аглая Михайловна, вернулись! – выпалил радостно дворецкий, едва Скарятин вошел в парадную. Дмитрий вперил в слугу блуждающий мрачный взгляд, и нахмурился сильнее. – Уже как три часа. Я послал к Вам в порт мальчику с запиской.
– Что с ней? – спросил Дмитрий, напряженно боясь услышать нечто страшное.
– Вроде все в порядке. Она долго была в детской с Петром Дмитриевичем. Теперича барыня в гостиной.
Утерев холодный пот со лба, Дмитрий нервно стянул перчатки и шляпу, и сунул их в руки дворецкого. Не раздеваясь, он стремительно направился в гостиную. Порывисто распахнув дверь, Скарятин вошел в яркую теплую комнату, и яростным взором уставился на жену, которая спокойно сидела на диванчике и вышивала. Она выглядела вполне реально и обычно. Лишь странная несвойственная ей бледность покрывала ее прелестное лицо. Заслышав его шаги, Аглая перестала вышивать и медленно подняла на него лицо. Ее взгляд бледный, ничего не выражающий и спокойный поднял в душе Скарятина целую бурю чувств. Как она могла быть такой спокойной, когда он не находил себе места пять последних дней и ночей и словно безумный рыскал по городу и окрестностям разыскивая ее. И теперь она просто так явилась домой, как ни в чем небывало, сидела в гостиной и вышивала.
– Где Вы были все это время, несносная девчонка?! – проклокотал Скарятин прямо с порога, испепеляя ее болезненным убийственным взглядом, стремительно проходя в гостиную. – Я поставил на ноги весь город!
Аглая сузила глаза и ее губы напряглись. Это словно ”девчонка” вмиг вызвало в Аглае негодование. Да он был старшее ее и возможно Дмитрий имел право так ее называть. Но это слово в его устах прозвучало как оскорбление. Ответив ему таким же убийственным взглядом, лишь спустя минуту Глаша медленно встала, отложив вышивание, и приблизилась к Скарятину. Остановившись перед ним, она вперила свой негодующий горящий взор в его красивое волевое лицо и тихо процедила:
– Если Вы еще раз посмеете заговорить со мной в подобном тоне, милостивый государь, я немедленно подам прошение о разводе. И Вы знаете, что есть веский повод, чтобы дело решили положительно. Только из-за Петруши я еще не сделала этого.
Дмитрий поджал губы, не понимая, отчего она так говорит. В его голове промелькнула мысль о том, она могла узнать о нем и Ксении. Но он тут же выкинул это предположение из головы. Она не могла видеть их, и вряд ли кто-то мог доложить ей об этом. Аглая же проворно обошла его и вышла из гостиной, направившись быстрым шагом наверх по лестнице. Однако она не поднялась и на пару ступеней, как Дмитрий нагнал ее и, резко схватив ее за локоть, развернул ее к себе.
– Объяснитесь?! – повелительно потребовал он, испепеляя ее голубым потемневшим взглядом.
В следующий миг Аглая со всего размаху залепила мужу пощечину. Опешив, Скарятин схватился за горящую щеку, отпрянув от нее, и не ожидая от нее подобного действия.
– Это достаточное объяснение для Вас, милостивый государь?! – прошипела Глаша, вырывая свой локоть из его цепких пальцев.
– Что Вы себе позволяете?! – возмутился он и его голос сорвался на фальцет.
Судорожно сглотнув, она устремила на него пылающие гневом глаза и прохрипела:
– Я все видела! Все!
– И что же? – злобно выплюнул Дмитрий, ощущая, что от ее невозможного наглого поведения в нем с каждой секундой нарастает бешенство. Он искал ее пять суток, не спал, не ел, думал невесть что, день и ночь травил свою душу страшными мыслями об ее смерти. А она появилась из ниоткуда, как ни в чем небывало, и не давая никаких объяснений, где шаталась все эти дни, теперь с вызовом говорила с ним, да еще позволила себе эту пощечину!
– Как Вы развлекались на подоконнике с Ксенией в доме адмирала! – выдохнула она невозможно омерзительную по смыслу фразу.
Аглая прекрасно видела, как лицо Скарятина сначала смертельно побледнело, а затем пошло темными пятнами. Он нахмурился и, поджав губы, с шумом выдохнул, не спуская с ее личика темнеющего взгляда.
– Так, вот из-за чего Вы… – пролепетал он глухо, словно по-новому осознавая все поступки Глаши.
Не в силах более смотреть на этого несносного человека, Глаша бросилась вверх по лестнице, и побежала к своей спальне. Захлопнув дверь, она без сил упала в кресло и разрыдалась.
– Вы не правильно все поняли, Глаша, – раздался рядом голос Дмитрия. Он стоял над ней, нервно глядя на нее. Она не услышала, как он вошел. Аглая вскрикнула и указала ему рукой на дверь.
– Вон из моей спальни, чудовище! – закричала в истерике она, ощущая, что ее сердце вот-вот лопнет от боли. – И более не смейте заговаривать со мной! Иначе я завтра же подам прошение о разводе!
Она видела, как на его лице заходили желваки, и он сжал кулак. Однако спустя миг Скарятин вихрем вылетел из ее спальни, сильно хлопнув дверью. Аглая же закрыв лицо руками, зарыдала навзрыд, чувствуя, что более ее жизнь не будет прежней.
С того дня Глаша закрыла свою спальню и свое расположение для мужа. Дмитрий по началу, думавший, что через несколько дней жена остынет и, простив его, вновь станет прежней, после недельной холодности Аглаи, немного напрягся. Глаша игнорировала его, и разговаривала с ним только по вопросам, касающимся Петруши. По вечерам она запирала свою спальню на ключ, и старалась избегать его общества. Вся эта ситуация, в которой конечно он был виноват, уже через две недели стала раздражать Дмитрия. Ни цветы, что он посылал жене, ни подарки в виде украшений и мелких безделушек не трогали сердце Аглаи. Она даже не смотрела в его сторону, и покидала гостиную, едва он входил туда. За трапезами и когда рядом был Петруша, она вела себя обычно, в остальное же время Дмитрий отчетливо ощущал ее недовольство, которое стало обычным ее состоянием в его присутствии. Ни разу она не позволила ему договорить слова раскаяния, и прогоняла прочь, едва он появлялся в ее спальне. Дмитрий считая, что не заслуживает столь сурового наказания, всячески пытался убедить Аглаю выслушать его, но все его попытки примериться были безуспешны.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
