— А сами не справитесь? — поинтересовалась Тиль, не без труда давя желание выкинуть коробочку в кусты мальвы.
— Колите!
— Не уверена, что смогу сделать так, как надо, — не без здоровой порции яда призналась доктор.
— Колите! — попугаем повторил хлыщ.
Арьере скривилась, но, сглатывая тошноту брезгливости, задрала рукав сюртука, расстегнула рубашку. Ткнуть иглой в живого человека оказалось не так просто, но и с этим она справилась, даже вроде бы всё правильно сделала.
— Помогите… К забору… — просипел Арчер.
Пришлось Тиль ещё и стаскивать его с тротуара, волочь под злополучную мальву — нахал оказался куда тяжелее, чем выглядел. Но в теньке брюнета явно подотпустило или это зелье так быстро подействовало? Он расслабился, затылком оперся о не струганный штакетник. Пепельно-серое лицо стало розоветь, пот подсыхал на висках.
— Думаете, я морфинист? — усмехнулся болезный, глаза не открывая.
— Мне до ваших пристрастий дела нет, — проворчала Тиль.
Почему-то Арьере стало неудобно, будто случайно, даже против своей воли, что-то до крайности неприличное увидела.
— Собственно, вы правы, — словно её и не слыша, продолжил Арчер. — Морфинист, кокаинист, опиумом тоже не брезгую.
— Послушайте, вам лечь надо, а не на земле сидеть. Подождите, я кого-нибудь на помощь позову.
— Не нужно, я сам. Сейчас пройдёт. Вы не знаете, почему меня так и тянет перед вами оправдываться?
— Понятия не имею. Давайте всё же…
— Это не то, о чём вы подумали. Я горбун.
— Совершенно верно, по вам заметно, — согласилась Тиль, оглядываясь. Как назло, улица оказалась совершенно пустой, ни в одном окне даже занавеска не шевельнулась. — Я всё-таки позову трактирщика.
— Горбун, — упрямо повторил Арчер и вдруг перехватил запястье Арьере, потянул на себя, правда, сил у него было не больше, чем у котёнка, — родился таким. Моих родственников это, понятно, не устроило. Хорошо, нашёлся умелец, выправил изъян. Кулаками и коленями преимущественно.
— Чьими? — тупо спросила Тильда.
— Своими, — брюнет заговорил быстрее, лихорадочнее и невнятнее, глаз по-прежнему не открывая, но доктор видела, как под его веками ходят яблоки, словно у человека, которому кошмар снится. — Растяжки вроде дыбы, к доске привязывали. Очень эффективные средства, но рекомендовать не могу. Побочные последствия, знаете ли, дальше жить мешают. Побаливают кости, ой, побаливают, чтоб их! Ни одна дрянь не берёт. Да и пёс с ними, я живучий. К великому сожалению всех присутствующих и отсутствующих.
— Да, конечно, — машинально пробормотала Тиль. И тут вспомнила хребет-позвоночник, выгнутый буквой «S», будто змея улеглась поверх узкой бледной спины, дико торчащую лопатку. — О, Небо! — вырвалось против её воли.
— Вот, я добился своего. Вам стало меня жаль.
— Перестаньте, — Арьере присела на корточки, хотела отвести с его лба упавшую прядь, но передумала, руку убрала.
— Противно? — Арчер будто видел, что она делает.
— Просто боюсь сделать вам больно. Лучше скажите, чем могу помочь.
— Больно? — переспросил брюнет и, наконец, поднял веки. Глаза у него блестели стеклянно, как у куклы. — Вы? Впрочем, да. Пожалуй, это больно. — Мужчина длинно выдохнул, тряхнул по-собачьи головой и опять на Тиль уставился. Взгляд у него стал совершенно нормальным, будто и не было ничего. — Прошу прощения, но я всё-таки вынужден принять ваше предложение. Отыщите мою трость и помогите подняться. А вот серьёзный разговор придётся отложить до завтра. Навестите меня утром?
— Да, конечно, — согласилась Тиль.
Она сейчас, пожалуй, на что угодно бы согласилась.
— И придержите любопытство хотя бы до завтра, хорошо? Не расспрашивайте никого. Поверьте, это опасно в первую очередь для вас.
И с этим Арьере спорить не стала. Может, конечно, в романах и умные вещи пишут, но вот следовать им сейчас почему-то совсем расхотелось.
* * *
Возможно, доктор Вермен был настоящим кудесником или просто болезнь, на самом деле не такая ужасная, на убыль пошла, но выглядел Карт гораздо лучше, чем утром: дремал себе, сунув руку под голову, и совсем не походил на человека, готового в любую минуту с этим миром распрощаться.
Тиль на цыпочках подкралась к кровати, постояла, раздумывая. И всё-таки села на ковёр, рядом с постелью — кузена ей будить не хотелось, а кресло в его спальне рассохлось, поскрипывало. Оставаться же на ногах никакого желания не было, за этот вроде бы короткий день Арьере вымоталась так, что даже колени желейно подрагивали.
Тильда сложила ладони на краю постели, пристроила на них щёку, прикрыла глаза, уговаривая себя, что она всего минуточку вот так посидит и…
— Могу я узнать, где ты была и что задумала? — негромкий вопрос Крайта заставил вздрогнуть, выдрал из сонной одури.
— Ничего я не задумала! — машинально выпалила Тиль, выпрямляясь так резко, что даже голова закружилась.
— Знаешь, чему ты никогда не научишься? — хмыкнул Карт. — Врать. Прямо скажем, актриса из тебя никудышная.
— По законам жанра мне сейчас стоит возмутиться и начать доказывать, что врать я умею? — Арьере задумчиво почесала бровь мизинцем.
— Можешь попробовать, — разрешил Крайт, — только я всё равно не поверю. Как и в твоё недоверие ко мне. Остаётся один вариант: ты что-то скрываешь из лучших побуждений, заботишься о калечном кузене. И вот это мне совсем не нравится.
— А мне не нравится, когда ты называешь себя калечным. Кстати, почему это я должна тебе доверять?
— Не должна. Видимо, так само собой получается.
— И с чего такие выводы?
— Ну, я всё-таки тебя неплохо знаю, — самодовольно ухмыльнулся Карт. — И ещё. Ты помнишь, как мал… Грег мне в ногу вцепился? Ну, когда тебя защищал.
— Помню, естественно. И что дальше?
— Ты начала, прости за выражение, ржать.
— Мой смех никак на ржание не походит, — серьёзно сообщила Тиль, — скорее уж на перезвон хрустальных колокольчиков. В крайнем случае, серебряных — на твой выбор. И что я, по-твоему, должна была делать? Рыдать?
— Большинство женщин бросились бы защищать ребёнка. — Крайт наставительно поднял палец вверх.
— Хочешь сказать, из меня хорошая мать не выйдет?!
— Из тебя получится замечательная мама. Просто ты не подумала, что я его могу, например, ударить.
— Да мне это и в голову не пришло! — возмутилась Тильда.
— Вот именно, — довольным котом разулыбался Карт, откидываясь на подушки, — что и требовалось доказать. Ты мне безоговорочно веришь.
— К тому же кто-то сам руки задрал, только б своей сигарой Грега не обжечь, — мстительно закончила Арьере.
