Граф изучающе разглядывал ее, и когда Джейн стало лучше, помог ей подняться на ноги. И продолжал наблюдать за ней, пока она умывалась, полоскала рот и мыла руки. И, как ни странно, в это мгновение тело Джейн ничуть не возбуждало его, хотя и было обнаженным, нежным и гибким, с такими соблазнительными формами. Джейн повернулась к нему со смущенной улыбкой и тут же встревоженно спросила:
– Николас, что случилось?
Он горько улыбнулся, с трудом раздвинув губы:
– Наверное, тебе лучше знать.
– Но в чем дело? – недоуменно сказала она, и в ее голосе прозвучало искреннее беспокойство. Она коснулась его руки, но он отдернул пальцы. – Ник! – воскликнула она.
– Ты беременна, – ровным тоном произнес он, глядя на нее холодно и бесчувственно. – И это определенно не мой ребенок.
Джейн уставилась на него.
– Чей он?!
– Бог мой… – прошептала Джейн, касаясь груди Ника, и на ее лице медленно расплылась улыбка.
Но он продолжал хмуриться.
– Так кто же отец, Джейн?
– Я не беременна, – сказала она. – Это просто невозможно… ну, разве что это твое дитя.
– А мне кажется, что ты беременна, но от меня ли? Утренняя тошнота не может появиться так быстро!
– Да ты просто балбес! – воскликнула Джейн. – Говорю же тебе, это невозможно, вряд ли это беременность! Ну а если и так, то причиной можешь быть только ты, Ник. Да нет, это просто грипп, я уверена.
Сердце Ника сжалось. Он схватил Джейн за плечи.
– Да что ты говоришь! Она погладила его по щеке:
– У меня не было никого, кроме тебя.
– Я не понимаю.
– У меня никогда не было другого мужчины, Николас, вообще никогда.
Он ошеломлено таращился на нее, нервно сглатывая. А она ослепительно улыбнулась, снова касаясь его щеки.
– Если я и беременна, милый, то причиной последние несколько дней… или тот день, в библиотеке. Это же так просто!
– Боже… – простонал Ник. – Джейн, это правда? – Он внезапно охрип и едва мог шевелить языком.
– Да.
У нее не было никого, кроме него. Она никогда не отдавалась никому другому. Она была предана ему. Ник внезапно обнял Джейн и прижал к себе, чуть покачиваясь, и по его лицу потекли горячие слезы. «Я люблю тебя, – думал он, видит Бог, я люблю тебя!»
Но он не произнес ни слова.
А потом он в очередной раз подумал о том, любит ли она его. Эта мысль заставила его сердце забиться сильно и болезненно. Но она должна любить его! Иначе, почему бы она хранила ему верность все эти годы? Боже, она должна!
И он вдруг почувствовал, как старое проклятье свалилось с него, что он благословен любовью.
Ник зарылся лицом в волосы Джейн, обнимая ее.
– Николас, – прошептала она, гладя его по спине. – Что с тобой?
Он не ответил. Он лишь крепче сжал ее в объятиях.
Два дня спустя, вечером, граф отправился в гримерную жены. Он снова просидел в полупустом зале, не в силах отвести глаз от сцены, от Джейн. Она завораживала его своей игрой, и он знал, что навсегда к ней привязан.
Когда Ник входил, из гримерной вышел темноволосый человек в очках. Это был менеджер «Критериона», и он коротко кивнул графу. Рядом с Джейн сидел Гордон, серьезный и мрачный, но граф смотрел только на жену. Она устроилась на диване, бледная и напряженная, а вокруг лежали десятки белых роз; розы заполнили всю гримерную. Это были его белые розы, и граф улыбнулся.
– Я вас оставлю, – сказал Гордон. – Доброй ночи, Джейн, Шелтон.
– Николас! – горестно воскликнула Джейн, как только за Гордоном закрылась дверь.
В одно мгновение он очутился рядом с ней, схватил ее руки и осыпал их поцелуями.
– Милая, что случилось?
– Ты не должен присылать мне столько цветов, – просто сказала она.
– Пьеса снимается?
Она кивнула, глядя на него огромными светящимися глазами. Он обнял ее, и она уютно устроилась в его объятиях, закрыв глаза.
– Будут и другие пьесы, Джейн. А ты была прекрасна. Это я могу засвидетельствовать.
Она вздохнула.
– Думаю, ты не слишком объективен. – Она улыбнулась, но тут же снова посерьезнела. – Но это всегда так печально – когда спектакль отживает свое. Как будто кто-то умирает.
Он гладил ее по волосам, касался пальцем виска. Он хотел только одного: забрать ее и детей и уехать в Драгмор. Но теперь он передумал.
– Мы останемся в Лондоне, – сказал он. – Не поедем в Драгмор.
– Что?!
Он нежно улыбнулся:
– Я ведь понимаю, как много значит для тебя сцена. Найдется другая пьеса. Все будет в порядке. Забудь о том глупом соглашении, которое мы заключили. Ты прекрасная мать и изумительная актриса, и ты уже доказала, что можешь совмещать эти занятия.
Глаза Джейн наполнились слезами. Она прижалась к мужу и расплакалась.
– Джейн… – Ник растерялся. Что он сделал не так? Он просто хотел, чтобы она была счастлива. – Милая, если я что-то не то сказал…
Она затрясла головой, шмыгая покрасневшим носом.
– Ты просто ангел, Николас, – мягко сказала она. – Ты великолепен. И твое предложение чудесно.
Он попытался скрыть удовольствие от ее комплимента, но ему это не удалось.
– Ну… – Он пожал плечами, но улыбался при этом от уха до уха.
– Но я сама хочу поехать в Драгмор, – заявила Джейн, гладя его по щеке. – Я хочу побыть наедине с тобой и детьми. Ты ничего не имеешь против?
– Против? – Он чуть не заорал от восторга. Потом расхохотался, прижимая к себе жену. – Джейн, – низким голосом произнес он, – меня ни разу в жизни не называли ангелом!
Глава 46
Джейн стояла перед туалетным столом в своей спальне, и по ее лицу бродила мечтательная улыбка, пока Молли застегивала пуговки на спине ее платья. Она ужасно, греховно заспалась сегодня. Но ведь она заснула лишь перед самым рассветом. Улыбка Джейн стала шире. Она вспомнила прошедшую ночь.
Граф пригласил ее на ужин в один из лучших ресторанов Лондона. Потом они поехали танцевать, потом гуляли вдоль Темзы, рука об руку, а потом…
Джейн на мгновение прикрыла глаза. Одна лишь мысль об их ночи заставила все ее тело сжаться от желания.
– Ну, все в порядке, мэм, – сообщила Молли. – Вы так чудесно сегодня выглядите! Лучше чем всегда, если мне можно так сказать.
Джейн, улыбаясь, оглядела себя в зеркало. Ее глаза были невероятно яркими, они дерзко сверкали глубокой голубизной; щеки горели естественным румянцем, и, конечно, она и вправду сегодня выглядела как никогда.
