Внимательно слушаю.
Я их отвлеку. А вы с Костиком берите корабль и улетайте.
Что? Джее, похоже, ты умом повредилась, пока отламывала свои рога. Я тебя не брошу.
Эмари привлекает Норру к себе, чуть ли не нос к носу:
Послушай, Норра. Это опытные наемники. Если мы оставим их в живых, они предупредят о нас Империю, и тогда нашему прикрытию конец.
Костик может с ними справиться.
Покореженный дроид В1 с энтузиазмом кивает.
Он тебе понадобится, — говорит охотница. — Мы не можем рисковать. Им нужна я, и они меня получат. Догоню вас позже.
Джее, подожди...
Но уже слишком поздно. Джее устремляется туда, откуда они только что пришли.
«Чтоб тебя, Эмари!»
В следующее мгновение откуда-то из глубин коридоров раздается крик Джее. Охотники за головами поворачиваются на шум — и, в полном соответствии с планом, бросаются в ту сторону. Храм заполняют звуки выстрелов, эхом отдающиеся в пещерах.
Hoppe хочется остаться, помочь. Ей хочется расправиться с врагами с помощью Костика. Но Джее права — рисковать нельзя.
Брентин. Слоун. Имперская база. Вот их цель. Ставки слишком высоки, и риск недопустим.
Скрежеща зубами, Норра велит Костику поспешить, и °ни вместе бегут к челноку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Если смотреть со стороны, то тактика космического сражения зависит от величины поля боя, арены, на которой приходится сражаться. Поле боя над Джакку практически безгранично — орбиты ее спутников достаточно далеко, чтобы не препятствовать схватке, скоплений обломков тоже пока нет, и единственным объектом, ограничивающим доступное пространство, является сама планета.
Это дает преимущество Новой Республике — она может напасть с любого направления, кроме как снизу.
Но преимущество Империи состоит в том, что ее флот расположен плотным строем, образуя вокруг «Разорителя» почти идеальный оборонительный периметр из звездных разрушителей. Дредноут может стрелять из своих внушительных орудий с относительно безопасной позиции, но угол его атаки ограничен кораблями периметра. Он не может стрелять как ему заблагорассудится, не обращая внимания на собственные корабли.
Это и есть война. Исход ее зависит от расположения кораблей, от его преимуществ и недостатков. Как ты движешься, как ты стреляешь, какое оружие у тебя на борту — все имеет значение. Каждая деталь является частью чего-то большего — боеприпасы в бластере, бластер в руке пилота, пилот внутри истребителя или фрегата. Все это — ресурсы. Как их расходовать? На что? Со стороны война кажется игрой, сколь бы смертельной она ни была: переместить этот корабль туда, тот сюда, сойтись, выстрелить, наступать, обороняться.
Но когда ты в эпицентре, невозможно посмотреть на все это со стороны.
Когда ты сам участвуешь в сражении, принимаемые тобой решения не столько тактические, сколько стихийные — ибо ты часть двух сил, подобных сокрушающим друг друга волнам, обрушивающимся друг на друга горам, сталкивающимся и раскалывающимся на части планетам. Нет никакого взгляда со стороны — по крайней мере, для коммодора Кирсты Агейт, которая не в силах отделить себя от организованного хаоса за иллюминатором своего «Звездного Ястреба». Агейт, ее команда и ее корабль вплетены в ткань поля боя, и коммодор вовсе не походит на божественную руку, перемещающую фигуры на игровой доске.
Скорее она сама — одна из фигур.
На мостике царит напряжение. Связисты поддерживают ее контакт с Акбаром и другими «Звездными Ястребами». Оружейники во главе с мичманом-панторанцем Сираем координируют работу всех систем, обеспечивая наиболее эффективное прицеливание. Трое сидящих неподалеку навигаторов в белых шлемах управляют перемещениями корабля по полю боя, рассекая хаос, подобно лезвию топора.
Агейт стоит посреди всего этого, получая команды от Акбара и передавая их на мостик через старшего офицера, капитан-лейтенанта Спона. Ей кажется, будто она звезда, вокруг которой вращается все остальное. Естественно, это не так, но она подозревает, что любой командир боевого корабля ощущает себя подобным образом. В воз- аьппающихся над ее головой, точно арки собора, широких иллюминаторах проносятся СИД-истребители, преследующие корабли Новой Республики или преследуемые ими. Атаку возглавляют корветы, которые пробиваются в сторону звездных разрушителей, стреляя из всех орудий и выпуская оставляющие в черноте темно-синие следы торпеды. По обе стороны от «Согласия» скользят два других «Звездных Ястреба»: по правому борту — «Единство», по левому — «Дружба».
Агейт чувствует все происходящее, словно ее кожа, жилы и нервы связаны с полем боя невидимыми нитями. Мышцы покалывает, волосы на затылке встают дыбом. Ощущение весьма странное — ей кажется, что, если она моргнет, или не так шевельнет пальцем, или осмелится кашлянуть либо чихнуть, по полю боя прокатится незримая волна и ее корабль потерпит катастрофу, ее друзья погибнут, а враг завоюет их всех. Сколь бы абсурдным это ни выглядело, именно так Агейт воспринимает войну. Никакой дистанции — лишь внушающая тревогу близость. Она — часть войны, и война — часть ее, точно так же, как сердце неотделимо от тела, в котором оно бьется.
Один из корветов превращается в сверкающий огненный шар.
Х-истребитель штопором несется сквозь космос, разбрасывая искры.
Один из их фрегатов типа «Небулон» раскалывается пополам — его носовая часть продолжает стрелять, осыпая зарядами борт звездного разрушителя.
Агейт все это чувствует, ощущая каждую смерть как свою собственную.
Но весь фокус состоит в том, что она не позволяет чувствам овладеть собой. На это будет время, когда все закончится. Если, конечно, она останется в живых. По ночам ей снова станет казаться, будто она падает с обрыва в бездну. Будто ей хочется умереть. Она будет грызть ремень или край койки, чтобы перестать думать, чтобы избавиться от бесконечных жестоких сцен, раз за разом повторяющихся у нее в голове.
Все, что она себе сейчас позволяет, — это легкая дрожь, которой не избежать, которая стала частью ее сущности. Все остальное потерпит до ночи — опять-таки если она останется в живых.
Пока что у нее и двух других «Звездных Ястребов» (^д- на задача: сбить тот дредноут. Уничтожить «Разоритель». Закончить бой.
«Что ж, за дело».
Теммин совершенно растерян.
Он убеждал себя, что все будет прекрасно. «Мне не впервой пилотировать корабли», — думал он. Несколько недель назад он уже был здесь, в космосе над Джакку, и остался жив, так что считал, что выживет и в этот раз.
Но теперь он уже не так в этом уверен.
Ведж говорил, что план прост: их здесь никто не ждет, и их роль — обеспечить поддержку, держась поодаль от больших кораблей и сбивая кружащие вокруг СИДы.
Призрачная эскадрилья вышла из гиперпространства, когда битва была уже в самом разгаре, и она поглотила их целиком, подобно чудовищному зверю.
