— Прошу вас, сэр, я просто безобидный уличный певец, — успелвыговорить Радольфо, прежде чем Ричи внешней стороной ладони — там, гдеперчатка была усеяна металлическими пирамидками — с размаху врезал ему по лицу.Из рассеченных губ брызнула кровь. Ричи быстро обернулся, изучая улицу. Никого.Далеко по Хамфри прошел автобус.
Черт побери, будет чем расплатиться.
Придерживая певца одной рукой за грудки, он врезал кулакомему в живот. Ричи мог поклясться, что кулак достал до позвоночника. Видимо,этот помоечник плохо питается. Застонав, Радольфо повалился на крыльцо. Онинаходились в глубокой нише перед входом в слесарную лавку; с двух сторон —стены, с третьей — мутное стекло витрины, за которым угадывались краны, трубы ипрочее оборудование.
— Грязный мерзкий черномазый, — приговаривал Ричи, охаживаяпарня по ребрам тяжелыми ботинками со стальными оковками. Хруст. Явно сломал.Из разбитого рта не переставая лилась кровь.
Вспотев и задохнувшись, Ричи остановился. Певец, весь вкрови, лежал в углу, тихо постанывая. Ричи быстро схватил гитарный чехол исобрал монеты. Потом изучил гитару. Кусок дерьма, не стоит возиться. Еще разбросив взгляд на улицу, он размахнулся и раскроил гитару о голову певца.
Уже собравшись уходить, он вспомнил про золотую цепь. Схвативее, он заметил под грубым вырезом хлопковой рубахи еще нечто типа амулета. Ричипотянул к себе. Штуковина была размером примерно с серебряный доллар,безобразный кусок оловянного сплава с красным камнем посередине. Он был ужеготов стащить все это через голову певца, как вдруг рука Радольфо судивительной силой стиснула его кисть. Он наткнулся на нечеловеческойинтенсивности взгляд карих глаз, и парень выплюнул в лицо своему мучителюкакую-то нечленораздельную фразу.
— Ах так? Ты так? — Ричи в ярости врезал кистью руки полицу, затем второй, сжатой в кулак, ударил в нос. — Убирайся, откуда пришел,безродный ублюдок!
Но Радольфо не собирался никуда уходить. Радольфо умирал.Ричи был достаточно сообразителен, чтобы не впутываться в скользкие делишки. Онкак можно быстрее покинул подворотню, а потом, поскольку вечер оказался вполнеприятен для прогулок, а он сам был полон энергии, решил пройтись до залапешком. Всего-то три мили. Оглядев себя в витрине, Ричи решил, что следов кровипрактически не заметно. Вполне обычный вид.
Клуб находился на Ранье-авеню. Через дорогу от негорасполагался винный магазин, а за автостоянкой со стеклянными перегородками —оптовый склад ковров. Много лет назад клуб был супермаркетом, восемь летоставался в бездействии, пока наконец Братство не приобрело его для себя какместо собраний. Большие стеклянные витрины фасада просто заделали кирпичом.Днем он работал как молодежный клуб и спортивный центр, а также тренировочныйзал боевых искусств для членов элитного клуба Белых Пантер. А по выходнымудовлетворял потребности общества: здесь устраивали выставки, концерты и дажепредоставляли площадку для экспериментов нового многообещающего явления вСиэтле — эй-рока.
Рок, который призван заново утвердить Соединенные Штаты какстрану белой христианской культуры, как того хотел Господь. Братство ужестроило в здании свою собственную студию и вело подготовку к выпуску пробногокомпакт-диска фирмы Белая Сила. В диск должны были войти и несколько лучшихобразцов работы сиэтловских эй-рокеров.
"Белой Ярости" предполагалось дать в альбоме какминимум три композиции — больше, чем любой другой группе. Ричи целеустремленношел к этому, создавая "Белую Ярость" как официальную группу движенияи терпеливо ожидая такого момента, как нынешний вечер.
К тому времени, как он добрался до клуба, внутри уже началоподсасывать. Здоровенный скинхед с татуировкой "харлея" на лбусторожил дверь. Куртка заметно топорщилась от наплечной кобуры.
— Хай, Лось.
— Пароль, Ричи.
— Хай, Лось. Мы с тобой три года знакомы. К чему каждыйвечер такой фигней заниматься?
— Пароль, Ричи.
Черт. Ему называли пароль вчера вечером в "ДэнДанн". После третьего стаканчика текилы. Ричи упорно разглядывал своиботинки. Лось с невозмутимым видом пялился на далекие огни города, которые быливидны в узком проулке между зданиями на противоположной стороне улицы.
Мнемонические ассоциации. Богатство. Деньги. Ричи-богач…нет, не то. Но близко. Ричи… Рич… рейх, точно. Как Четвертый Рейх.
— Четвертый Рейх.
По-прежнему глядя куда-то вдаль, Лось рывком распахнулметаллическую дверь. В помещении стоял густой запах спортзала. Люминесцентныелампы на потолке заменили на скрытое освещение, спрятав источники света подфальшивыми деревянными панелями. Вся декорация помещения должна была напоминатьамериканский офицерский клуб где-нибудь в Юго-Восточной Азии примерно серединышестидесятых годов. У задней стены зала, ближе к выходу, располагалосьнесколько рядов откидных кресел для тех, кто хотел сидя купаться в сладкозвучныхмелодиях, но большая часть кафельного пола оставалась свободной для ежевечернихбдений патриотической молодежи, упражняющейся в выражении страстной любви ксвоим лучшим эй-группам.
Слева мужчина в армейской форме у переносного бара раздавалпиво. Вокруг него толпилось человек двадцать, в основном — молодые панки искины, ожидающие начала действа. У задней стены за круглым столом расположиласьгруппа в пять человек в обычных пиджачных парах со скромными галстуками. У всехбыла короткая аккуратная стрижка и атлетичные фигуры. Очевидно, представителиНационального Фронта, включая Британский.
У бриттов водились деньги. Ходили слухи, что они началираскрутку гигантской рекламной кампании, включая и создание звукозаписывающейстудии. Бенно, ударник "Белой Ярости", уже был на сцене, настраиваясвои причиндалы. Увидев Ричи, он встал и поманил его к себе. На Бенно былапростая хлопчатобумажная майка — так что все присутствующие могли разглядетьтатуировки, покрывающие его мускулистый торс. Живое свидетельство Белой Силы.Шесть лет назад он попал в лечебницу после передозировки наркотиков — бледныйбелый мальчишка, испугавшийся до смерти, и вышел каменным киллером, готовымслужить Арийской Нации. Каждый день Бенно вел занятия по самообороне.
Они обменялись рукопожатием Силы.
— Бенно, что за хреновина была вчера вечером? Где я раздобылэто? — спросил Ричи, показывая на ссадину под глазом.
Бенно расхохотался, обнажив ряд зубов, похожих назаброшенные надгробья.
— Ха, друг, неужто не помнишь? Мы шли вдоль пристани послевыступления, как раз там, где прошлой весной забили до смерти какого-тодеревенщину… тут появился какой-то бородатый еврей и успел звездануть тебе,прежде чем ты отправил его в залив.
