А это любопытно.
— Нет.
— Понятно.
Томас почесывает подбородок. Похоже, что он ведет какую-то молчаливую борьбу с самим собой. Наконец он говорит:
— В ту ночь, когда я искал Ханну в лесу, я видел кое-кого. Было темно, и он находился довольно далеко, но я помню… Кажется, на нем был рабочий комбинезон. И еще он прихрамывал.
— Его никогда и не рассматривали в этом качестве.
— А зачем, если у нас уже был подозреваемый, и к тому же мертвый? Никаких проблем с судом. Да я того человека толком и не разглядел.
Он прав. Это мало чем поможет.
— В любом случае спасибо.
— Тридцать лет — это долгий срок. Знаете, есть вопросы, на которые невозможно получить ответ.
— Знаю.
— А бывает и хуже. Мы находим ответы… но совсем не те, которые хотели.
— И это я тоже знаю.
К тому моменту, как я добираюсь до своей машины, меня уже трясет. Открываю окно, достаю сигареты. Жадно закуриваю. Приехав сюда, я сразу выключил мобильный. Включаю его и сразу вижу пропущенный звонок. Точнее, два. Я еще никогда не пользовался такой популярностью.
Я включаю голосовую почту и прослушиваю два сбивчивых сообщения, одно — от Хоппо, второе — от Гава. И оба — об одном и том же: «Эд, я насчет Майки. Убийцу нашли».
2016 год
Они сидят за тем же столом. Все как всегда, разве что перед Гавом не обычная диетическая кола, а пинта эля.
Не успеваю я присесть к ним со своей кружкой, как Гав шлепает на стол передо мной газету. Я смотрю на заголовок:
ПОДРОСТКИ-УБИЙЦЫ С РЕКИ
Два пятнадцатилетних подростка обвиняются в умышленном нападении на местного обывателя Майки Купера, 42 лет. Два дня назад эту же пару арестовали на месте преступления за попытку ограбления. Полиция пытается установить связь между этими событиями.
Я быстро просматриваю статью до конца. Об ограблении я не слышал, тогда у меня на уме было совсем другое. Я хмурюсь.
— Что-то не так? — спрашивает Гав.
— Тут не говорится прямо, что они напали на Майки, — говорю я. — Это лишь домыслы. Все это никак не связано ни с его книгой, ни с меловыми человечками. Взяли и слепили первые попавшиеся факты, чтобы поскорее закрыть дело.
— Возможно. А уже известно, что это за дети?
— Говорят, один из твоей школы. Дэнни Майерс, кажется, его зовут…
Дэнни Майерс. Почему-то я не удивлен. Кажется, люди скоро совсем перестанут меня удивлять. И все же…
— Ты как будто не веришь, — говорит Хоппо.
— В то, что Дэнни мог кого-то ограбить? Он и не такую хрень творил, чтобы произвести впечатление на своих дружков. Но убить Майки…
Да, я действительно не верю. Слишком это просто. Похоже, кто-то облажался. И опять у меня что-то чешется в памяти…
Тот же участок реки…
Я встряхиваю головой:
— Думаю, Гав прав. Наверное, это самое подходящее объяснение.
— Ну и детишки пошли, да? — вставляет Хоппо.
— Да… — медленно говорю я. — Кто знает, на что они способны.
Пауза. Она тянется и тянется. Мы попиваем эль.
— Майки с ума сошел, если бы узнал, что его назвали «местным обывателем», — наконец говорю я. — Он бы, наверное, хотел прочитать о себе что-то вроде «орел высокого рекламного полета».
— Да… но «местный» — это еще не так плохо. Его называли и похуже, — говорит Гав. А затем его лицо становится каменным. — Поверить не могу, что он заплатил Хлое за то, чтобы она за тобой следила. И сам послал нам те письма.
— Наверное, он просто хотел добавить перца в свою книгу, — говорю я. — Письма лишь помогли ему выстроить сюжет.
— Да уж, у Майки всегда хорошо получалось устраивать смуту, — кивает Хоппо.
— И бурю в стакане дерьма, — добавляет Гав. — Будем надеяться, что это конец истории.
Хоппо поднимает кружку:
— За это и выпьем.
Я тоже тянусь к кружке — просто чтобы отвлечься. Но случайно сталкиваю ее, пытаюсь перехватить на лету, однако она переворачивается и падает Гаву на колени.
Гав взмахивает рукой.
— Ерунда. — Он оттирает пиво от джинсов.
Меня в который раз поражает резкий контраст между его накачанными руками и тоненькими слабыми ногами.
Крепкие ноги.
Слова врываются в мой разум, точно непрошеные гости.
Он всех провел.
Я так резко вскакиваю, что чуть не переворачиваю остальные кружки.
Именно там они и встречались.
Гав хватает свою кружку:
— Какого черта?!
— Я был прав…
— О чем ты?
Я смотрю на них:
— Я ошибался, но все равно оказался прав. То есть… это безумие. Трудно поверить, но… теперь все ясно. Твою ж мать… все ясно!
Дьявол во плоти. Покайся.
— Эд, да о чем ты говоришь? — спрашивает Хоппо.
— Я знаю, кто убил Девушку с Карусели, то есть Элайзу. Я знаю, что с ней случилось…
— Что?
— Божий… промысел…
— Как я уже сказала вам ранее по телефону, мистер Адамс, сейчас не время для посещений.
— А я вам сказал: мне нужно его увидеть, это очень важно!
Медсестра — та самая, строгая, с жестким лицом, с которой мы уже встречались раньше, с удивлением взирает на нас троих — меня, Хоппо и Толстяка Гава. Они тоже захотели прийти. Почти вся моя банда в сборе. И это — наше последнее приключение.
— Я так понимаю, вопрос жизни и смерти, не меньше.
— Именно так.
— И до утра это подождать не может?
— Нет.
— Вы же понимаете, что пастор в ближайшее время все равно никуда не денется?
— Я бы не был так в этом уверен.
Она бросает на меня странный взгляд. И тут до меня доходит — она тоже знает. Они все знают, но никто из них ничего не сказал.
— Не очень это приятно — когда ваших подопечных находят на улицах города, не так ли? Для вас же лучше, если мы все это замнем. Особенно если вы хотите, чтобы церковь и дальше продолжала вас финансировать.
Ее глаза сужаются.
— Вы — идите за мной. А вы двое, — она тыкает пальцем в сторону Хоппо и Гава, — ждите здесь. — Затем она бросает на меня еще один странный взгляд. — У вас есть пять минут, мистер Адамс.
