Так возникла между коренным населением и пришельцами глухая стена взаимных обид, вражды и ненависти. Все это отнюдь не помогало основной задаче: поднять культурный уровень Юга. И все же, когда появилась на Минданао промышленность, выросли города, пролегли во внутренние районы дороги, горцы стали понемногу втягиваться в общее развитие страны.
…Когда на карте острова Минданао — даже самой подробной — точками или квадратиками обозначены поселения горцев — барриос, не следует слишком доверять этим значкам. Дело в том, что каждые два-три года горцы переносят свои деревни: поле истощилось, или, как считают люди племени т’боли, «душа риса» ушла из земли и поселилась в новом месте. Надо это место найти. Шаман-дугуни с несколькими помощниками уходят искать участок для нового поля.
«Душа риса», как известно, любит более-менее ровные участки, поросшие деревьями, не слишком толстыми и не слишком тонкими, покрытые высокой травой. Найдя участок, дугуни и его помощники проверяют его: привязывают к колышку поросенка, а сами уходят подальше. Если поросенок за ночь исчез, все в порядке, «душа риса» согласна послужить людям племени т'боли еще года два-три, пока вновь ей не надоест и вновь не переберется она на новый участок. Но и люди за это обязаны хорошо ее поить водой, кормить золой, а по праздникам — кровью поросят и кур. Да и замерзла «душа риса» в земле — хорошо бы погреться! Чтобы согреть ее, мужчины устраивают пожар: выжигают выбранный участок; потом поят «душу»: проводят каналы.
В день посева мужчины выстраиваются длинной шеренгой. У каждого в руках заостренный кол. Шаг вперед — кол выдернут, а там, где он вонзился, осталась воронкообразная ямка, снова шаг, и так до тех пор, пока не покроется ямками все поле. Следом за мужчинами идут женщины и дети. В каждую ямку кладут зерна; ловким движением пятки засыпают ямку. (Кстати, все эти процедуры с согреванием и кормлением «души риса» в науке называются подсечно-огневым земледелием.)
Дальше уж рисом будут заниматься женщины. Мужская работа окончена, но когда женщины начнут полоть рис, их мужья и отцы придут на поле с тростниковыми флейтами и барабанами, сядут по краям поля и приятной быстрой музыкой будут подбадривать женщин. (Следует признать, что тут горцы Минданао обогнали Европу, где лишь в самые последние годы специалисты по научной организации труда додумались до того, что веселая музыка помогает ускорить темп работы.)
Рисовое поле обрабатывают сообща: выжигают кустарник, вырубают деревья, а дальше каждая семья занимается своим участком сама. И урожай у каждой семьи разный — где больше работников, где меньше, где инвентарь получше; кое у кого есть и рабы, которые ухаживают за посевами, стерегут урожай от птиц и животных. Рабство у горцев на Минданао патриархальное, попадают в него обычно за долги, и раб может всегда выкупиться, но тем не менее оно существует, ибо у т'боли есть богатые и бедные, есть люди, с трудом дотягивающие до урожая, и есть люди, амбары которых ломятся от риса, бататов, таро.
Как тут не вспомнить тасадай-манубе, которые немедленно делят поровну все, чем завладеют! (И вот вам один из вопросов, мучающих филиппинских этнографов: должны ли тасадай-манубе научиться стяжательству и познать собственность? Некоторые считают, что обязательно должны, ибо без этого они останутся невосприимчивыми к новому. Другие же этнографы полагают, что развитие затерянного племени может пойти и иным путем.)
У риса одна душа, считают люди т’боли. И у каждого дерева есть душа, и у реки, и у камня, и у кошки, и у меча. А вот у человека — две души, правая и левая. Правая душа всегда находится при нем (ну разве что ночью может отправиться на прогулку), а левая большую часть времени странствует. Когда же человек умирает, правая душа становится духом — покровителем рода; левая же — злым духом или тигром. Иногда такой тигр может превратиться в человека, чтобы коварно вредить людям. Но его очень легко опознать: у него ровные белые зубы. Настоящие же люди подпиливают себе зубы и покрывают их черным лаком.
Когда к горцам приходят миссионеры, говорят непонятные вещи и вмешиваются в жизнь, все видят их звериные белые зубы, и каждому т'боли ясно — это «левые души». Их деятельность заранее обречена на провал. Хорошо еще, если их не убьют, а просто изгонят из деревни под уханье барабанов и заклинания дугуни.
Неожиданный успех имел в горах Минданао манильский монах Педро Бирай. Причина была проста: у проповедника почти все зубы были золотыми (не удержался святой отец от мирской суетности и вместо того, чтобы вставить «почти настоящую» пластмассовую челюсть, украсил рот презренным металлом!). Хотя т'боли и поняли, что у человека таких зубов быть не может, но уж если это дух, то дух какого-нибудь умершего шамана или вождя. И они покорно и быстро выполнили все, что требовал «золотозубый дух». И так же быстро забыли все, чему он учил, стоило лишь ему покинуть горы. Но зато в хижине шамана, помимо старых идолов, появилось несколько икон и статуэток католических святых.
Чему же могут научиться тасадай-манубе у своих соседей? Многому — ибо т'боли искусные земледельцы, хорошие кузнецы и ткачи, они строят удобные дома и проводят воду на свои рисовые поля. И притом все это на столь низком, примитивном уровне, что не требует какого-то предварительного большого запаса культуры для освоения. Вопрос в другом: как объяснить тасадай-манубе, что им надо учиться у соседей? То, что научиться они способны, сомнений не вызывает. Освоили же они ловушки и капканы, делать которые научил их «первооткрыватель» Дафал, охотник из племени манобо-блит.
Но как вы объясните людям, что им надо научиться обрабатывать землю, сажать рис? Ведь рис для тасадай-манубе в отличие от т'боли, манобо-блит, тирураев, таганаоло вовсе не предмет первой необходимости. Было такое предложение: разбросать в местах обитания тасадай-манубе семена дикорастущего риса: рис прорастет, тасадаи на него наткнутся, соберут, он им — конечно же! — понравится, и они захотят его постоянно иметь на своем столе (мы хотели сказать — на банановом листе, заменяющем стол). Эта теория вряд ли выдержала бы проверку практикой. Ибо одно дело научиться есть рис, а другое — захотеть его выращивать. Филиппинская пословица не зря утверждает, что «все любят рис на столе, но не все на поле».
…Ушла с поля «душа риса», и отправились на ее поиски шаман с помощниками. Глубже и глубже уходят они в горные джунгли, совсем уже близко к не тронутому людьми и временем лесу, где бродят тасадай-манубе. И может быть, несмотря на старания этнографов, очень скоро состоится встреча соседей.
Ведь тасадай-манубе и т'боли рядом; между ними — час полета на вертолете. И тысяча лет…
И все это надувательство…
Но зачем?!
То, что вы прочитали до сих пор, относится к первой сенсации, когда история первобытного племени тасадай-манубе стала достоянием мира. На Филиппинах тогда правил президент Фердинанд Маркос, мужчина крутой и суровый, не боявшийся ничего на свете, кроме своей супруги доньи Имельды. И если при режиме Маркоса район проживания тасадай-манубе был закрыт для всех посторонних, это значило, что нечего туда и соваться.
