– Допрый день, леди! – Дверь открылась, и появился Георг Август в сопровождении герцога Аргилла, его брата лорда Айле и нескольких джентльменов из свиты принца.
Три девушки поспешили сделать реверанс, принц благосклонно улыбнулся им всем, но не сводил глаз с Мэри Белленден.
– Какие вы хорошенькие, – сказал он.
– Ваше Высочество очень любезны, – ответила Маргарет Медоуз.
– Всегда рад быть любезным с хорошенькими молодыми леди.
Его взгляд чуть ли не умолял Мэри, но она даже не смотрели на него.
Принц покачался на пятках, потом засунул руки в карманы, где были какие-то монеты, и стал позвякивать металлом. – Всегда рад быть любезным, – повторил он. На этот раз Мэри не удалось избежать встречи с его взглядом.
– Всегда рад. Мэри опустила голову.
– Ваше Высочество желает, чтобы мы сопровождали принцессу? – смело спросила она.
– Да, принцессу. Вы будете сопровождать ее в театр. Вы любите театр?
– Очень, Ваше Высочество.
– Это карашо.
Маленькие глазки принца зажглись желанием, выражая этим, что, как и Джон Кэмпбелл, он считает Мэри Белленден самой красивой девушкой при дворе. И естественно, что принц должен выбрать себе в любовницы самую красивую.
– Мы не должны задерживать Ваше Высочество, – проговорила Мэри, поспешно вышла из приемной и направилась в апартаменты принцессы.
* * *
По дороге в Друри-Лейн Каролине нравилось проезжать по улицам Лондона. После мятежа она стала очень популярной, и очевидно даже больше, чем ее муж. Втайне это ей нравилось.
Каролина не собиралась оставаться на заднем плане, когда принц станет королем, а она будет королевой. Она сама намерена выбирать министров, которые будут служить им. И она твердо решила дать понять каждому значение королевы. Наблюдая глупые, тщеславные выходки Георга Августа, она часто размышляла, что будет с королевством, если она не возьмет бразды правления в свои руки. Георг Август – болван. Должно быть, он злится всякий раз, как вспоминает о своем маленьком росте. И он завел себе такую любовницу, как Генриетта Говард, к которой не испытывал особых чувств, завел только для того, чтобы все знали – у принца есть любовница. Георг Август – дурак, но жена у него мудрая женщина.
Тем более Каролину радовало, что люди на улицах узнают ее как принцессу и что она им нравится.
Каролина была не только мудрее Георга Августа, но и мудрее Георга I, которого совершенно не волновала его непопулярность, что свидетельствовало о его глупости. Он, не скрывая, отдавал предпочтение Ганноверу и отказывался говорить на языке своих подданных, что в глазах англичан выглядело почти как оскорбление. Принц, хотя и не такой непопулярный, как король, упустил возможность стать любимцем горожан. Памфлетисты разгадали его, их язвительные перья не колеблясь нарисовали портрет тщеславного коротышки. Каролина быстро поняла, что англичанам нравится высмеивать своих правителей, и решила по возможности не давать им поводов для насмешек.
– Да здравствует принцесса! Да здравствует принц! Она с тревогой взглянула на мужа. Неужели он заметил, что приветствий в адрес принцессы больше, и они звучат дольше, чем в адрес принца? Каролина надеялась, что он не обратил на это внимания, иначе Георг Август рассердится на нее. Как хорошо она теперь знает своего маленького мужа! Так и должно быть. Чем лучше она будет понимать его, тем легче ей будет управлять им.
– Мы им нравимся, – пробормотал он и, прижав руку к сердцу, галантно поклонился молодой женщине в толпе.
– Мне так приятно видеть, что тебя они любят больше, чем твоего отца, – сказала Каролина.
– Ах, они ненавидят старого дьявола. И я люблю их за это. Георг Август счастливо засмеялся, и все наблюдавшие за ними сделали вывод, что принц и принцесса в самых лучших отношениях друг с другом. И толпа еще раз поприветствовала принцессу, вспомнив, сколько она сделала добра зимой, когда пришли трудные дни.
Особенно громко выкрикивали имя принцессы лодочники, зарабатывавшие на жизнь, перевозя горожан через реку. Они были благодарны принцессе Уэльской за помощь, которую они оказала им, когда они голодали.
Они вспомнили, как сезон еще не кончился, а уже пришла ужасная зима, и Темза замерзла. Лед был такой толстый, что по нему с берега на берег свободно проезжали экипажи и на кострах жарили мясо.
В историю это время вошло под названием «Зима Сильного Мороза» или «Великая Нужда». Лодочники не могли зарабатывать себе на пропитание своей профессией. Принцесса проявила сочувствие к их страданиям и собрала для них деньги. Поэтому на берегу Темзы бедные лодочники всегда радостно приветствовали добрую принцессу, когда мимо проезжал ее экипаж.
А другие вспоминали, как она просила о снисхождении к тем несчастным, которых схватили во время мятежа 1715 годи. Правда, нельзя сказать, чтобы ее просьбы подействовали ни угрюмого старого Георга. Вроде бы ему не нужна английским корона, но он безжалостно обошелся с теми, кто пытался ее отнять. Горожане видели казнь лорда Деруэнтуотера и лорда Кенмюра. Они слышали, как графиня Нитсдейл умоляла короля о снисхождении к ее мужу и как жестоко отказал Георг безутешной леди.
По городу ходили рассказы о чудесном спасении лорда Нитсдейла из Тауэра. Таком романтическом и таком волнующем, что оно могло бы вызвать симпатию и у твердокаменного ганноверца. Нитсдейл находился в Тауэре и ожидал смерти, а его жене не удалось тронуть сердце короля своими мольбами. Но графиня была не только храброй, но и решительной женщиной. Вместе с компаньонкой она пришла в Тауэр, надев на себя два плаща, а компаньонка была в двух платьях. В камере осужденного на смерть они быстро одели лорда Нитсдейла в женское платье и плащ, наложили румяна и пудру, низко опустили на лицо капюшон, и леди Нитсдейл с мужем вышла из тюрьмы, оставив в камере компаньонку.
Такая романтическая история способна захватить воображение каждого. Нитсдейлы бежали на континент, и даже Георг понял, что нельзя наказывать женщину, участвовавшую в обмане. Настроение толпы и так склонялось не в его пользу. И хотя Яков вернулся во Францию, это еще не значило, что англичане полюбили Георга.
Но пока принц и принцесса ехали по улицам, направляясь в Друри-Лейн, горожане вспомнили, что принцесса просила короля о снисхождении к пойманным мятежникам 1715 года, и среди них и о лорде Нитсдейле. Поэтому имя принцессы связывали с романтическим побегом, и за это люди еще больше любили ее.
Что касается принца, то он не был неприятным человеком; к тому же его ненавидел отец, и эта ненависть вызывала симпатию народа к принцу.
Поэтому в толпе всегда находились желающие поприветствовать криками принца и принцессу Уэльских.
Для Каролины улицы Лондона всегда представляли волнующее зрелище. Шум и цвета сильно отличались от всего, что она видела до приезда в Англию. Ее не переставали очаровывать крики уличных продавцов, прокладывавших себе путь среди экипажей и случайного портшеза. Ее так смешило, когда ухмылявшийся пирожник, поймав взгляд принцессы, кричал: «Вкусные горячие пироги. Говяжья сердечная начинка для вашего сердца». Любезной улыбкой она показывала, что оценила шутку, и пирожник присоединял свой голос к славящей принцессу толпе. Каролина научилась искусству быть одновременно приветливой и полной достоинства, чего ни принц, ни король так и не достигли.
