— Да, конечно.
— Мне очень жаль, что так все вышло, — говорит она.
— Что ж, будем пытаться, пока не получится.
Мы оба улыбаемся. Следующие за этим нежности стирают все обиды.
28
Я приезжаю домой уже на закате. Я отпираю дверь из гаража в кухню и слышу, как звонит телефон. Спешу снять трубку.
— Доброе утро, — говорит Иона.
— Утро? — Глянув в окно, я вижу, что солнце уже почти скрылось за горизонтом. Потом смеюсь: — Я вижу закат. Откуда вы звоните?
— Из Сингапура, — отвечает он.
— О!
— Кстати, я из окна наблюдаю восход солнца, — говорит Иона и продолжает уже серьезно: — Алекс, я не стал бы звонить вам домой, но у нас не будет возможности поговорить в ближайшие несколько недель.
— Почему?
— Это длинная история, и сейчас я не хочу вдаваться в подробности. Но я уверен, что у нас еще будет время об этом поговорить.
— Ну что ж… — Я недоумеваю, что могло произойти, но говорю: — Это очень плохо. Я ведь собирался опять обратиться к вам за помощью.
— Что-то не так? — спрашивает Иона.
— Да нет, — отвечаю я, — в целом все очень хорошо — с производственной точки зрения. Но сегодня я говорил с вице-президентом компании, руководителем нашего филиала, и он сказал мне, что завод должен достичь еще больших успехов.
— У вас что, до сих пор нет прибылей?
— Есть. Мы снова начали зарабатывать, но, чтобы наш завод продолжал работать, процесс улучшения следует еще более ускорить.
Я слышу на другом конце провода что-то вроде смешка.
— На вашем месте, — произносит Иона, — я бы не беспокоился так сильно о закрытии завода.
— Но, судя по словам главы филиала, угроза закрытия вполне реальна, — возражаю я. — Я не могу себе позволить не думать об этом.
— Алекс, если вы хотите улучшить показатели в еще большей степени, я всецело за, — говорит Иона. — И поскольку некоторое время у нас не будет возможности общаться, давайте поговорим об этом сейчас. Расскажите о текущем положении вещей.
Я рассказываю. Затем, опасаясь, не достигли ли мы некоего теоретического потолка успеха, я спрашиваю, можно ли еще хоть что-нибудь предпринять.
— Хоть что-нибудь? — усмехается Иона. — Поверьте мне, это только начало. Вот что я предлагаю…
Назавтра я приезжаю в свой офис пораньше, постоянно размышляя о том, что мне сказал Иона. Начинается новый день, который в Сингапуре наступил уже вчера. Выйдя в коридор налить чашку кофе, я застаю у кофейного автомата Стейси.
— Привет, — говорит она. — Я слышала, вчерашнее совещание в филиале прошло хорошо?
— Неплохо, — отвечаю я. — Но, боюсь, придется еще попотеть, чтобы убедить Пича, что наши улучшения надолго. Вчера вечером я разговаривал с Ионой.
— Вы рассказали ему о наших успехах? — спрашивает Стейси.
— Да, конечно. И он предложил нам сделать, как он выразился, «следующий логический шаг».
Я вижу на ее лице нервную усмешку.
— Как это?
— Наполовину уменьшить объемы партий, обрабатываемых избыточными ресурсами, — говорю я.
Стейси пытается понять.
— Зачем?
— Затем, — говорю я с улыбкой, — что в конечном счете это принесет больше денег.
— Не понимаю, — недоумевает она. — Как это может нам помочь?
— Послушайте, Стейси, вы отвечаете за движение запасов, — говорю я. — Скажите мне, что случится, если мы наполовину уменьшим размеры партий.
Она задумчиво пьет кофе и морщит лоб от умственного напряжения, а затем говорит:
— Если мы сократим размеры партий, то в каждый момент времени запасы незавершенного производства будут наполовину меньше. Это значит, что мы наполовину сократим текущие затраты на материалы, необходимые для поддержания производства. Если мы сможем договориться с поставщиками, то наполовину сократим все незавершенное производство, а это, в свою очередь, позволит нам уменьшить количество денег, лежащих мертвым грузом в виде запасов. Это даст экономию оборотных средств.
Я соглашаюсь со всем, что говорит Стейси.
— Все правильно. Но это только одна сторона дела.
— А чтобы извлечь максимальную пользу, — продолжает она, — нам придется убедить поставщиков поставлять материалы как можно чаще и как можно меньшими партиями. Здесь потребуются серьезные аргументы, и я не уверена, что все поставщики пойдут на это.
Я отвечаю:
— Вот над этим нам надо поработать. Со временем они согласятся, потому что это выгодно им так же, как и нам.
— Но если мы уменьшим объемы обрабатываемых партий, — говорит Стейси, — не приведет ли это к тому, что чаще придется переналаживать оборудование?
— Об этом не беспокойтесь.
— Но Донован…
— С Донованом мы договоримся, — отвечаю я. — Но помимо того, что вы сказали, в этом есть еще одна сторона.
— Что же? — спрашивает Стейси.
— Правда хотите знать?
— Конечно, хочу.
— Хорошо. Позовите остальных на совещание, и я всем все сразу объясню.
В отместку за то, что я поручил ей созвать совещание, Стейси назначает его на полдень в самом дорогом ресторане города — ленч оплачивается за мой счет, конечно же.
— Что я могла сделать? — говорит она, пока мы рассаживаемся. — Только в это время все были свободны, правда, Боб?
— Правда, — отвечает Боб.
Я не против. Учитывая, сколько эти люди потрудились в последнее время, я не вправе отказать им в удовольствии перекусить за мой счет. Я начинаю с того, что пересказываю всем наш утренний разговор со Стейси, и перехожу ко второй стороне дела.
Идеи, высказанные Ионой, касались также времени, которое материалы находятся в цехах завода. Полное время обработки единицы материала с момента ее поступления на завод до момента отгрузки в составе готового изделия можно разделить на четыре части.
Первая часть — время наладки: заготовка лежит, дожидаясь, когда ресурс подготовят к работе с ней.
Вторая часть — время обработки, в течение которого заготовка принимает новую, более ценную форму.
Третья часть — время ожидания в очереди к ресурсу, пока ресурс занят обработкой деталей, прибывших раньше.
Четвертая часть — опять же время ожидания, но теперь уже ожидания других необходимых деталей перед сборкой.
