– Да, конечно, – ответила Мирель, с недоумением глядя на него. – А почему ты…
– Кажется, я обронил там свой кошелек, когда последний раз доставал его и платил за сладости. Не могла бы ты сбегать и поискать его?
– Да, конечно, но ведь мы собрались…
– Я пойду с мадемуазель, а потом мы подождем тебя здесь. Вы согласны, мадемуазель?
– Да, – ответила Розали. – Но если ты предпочитаешь подождать, пока Мирель…
– Не надо, не ждите меня. – Мирель в нетерпении тряхнула головой. – Гильом, это не похоже на тебя!
Она с нежностью посмотрела на брата.
– Я думаю, ты рад, что завтра мы едем в Англию.
– Да, конечно… Поторопись, Мира, пока кто-нибудь не воспользовался моей оплошностью.
Мирель кивнула и быстро пошла к торговым рядам.
Розали задумчиво посмотрела ей вслед.
– Хорошо, если бы она нашла его.
– Думаю, она постарается, – ответил Гильом, откидывая полог пышно расцвеченного цыганского шатра.
Розали неуверенно переступила порог, моргая из-за неожиданного мрака, царившего внутри. Когда наконец глаза ее привыкли к темноте, она увидела в центре небольшой стол, покрытый цветной шалью, на нем лежали карты, магический шар и несколько незажженных свечей.
Прочая мебель была плохо различима в темноте и стояла где-то в глубине помещения.
Присмотревшись, Розали увидела сидящую в углу женщину. Пышные ее волосы были стянуты широкой лентой, она улыбалась.
– Добро пожаловать, – приветствовала она вошедших.
В помещении было душно, казалось, веселая ярмарка и теплый солнечный свет остались очень далеко.
Нехорошее предчувствие шевельнулось в сердце Розали – она начала догадываться, что стоит на пороге некой опасности, и ей вдруг захотелось поскорее выйти отсюда, бежать, забыть обо всем этом…
– Уйдем отсюда, Гильом, – прошептала она, но он лишь ободряюще погладил ее по плечу и вдруг с силой сжал ей запястья.
Розали в смущении хотела было вырваться, но он заломил ей руки и связал их крепкой веревкой.
– Остановись! Что ты делаешь? – закричала она, пытаясь освободиться, но Гильом, слегка ударив ее по лицу, крепко завязал ей рот носовым платком, потом связал нога, и Розали поняла, что попала в хитро расставленную ловушку, словно муха в гибельную паутину.
Гильом легко поднял ее. Лицо Розали исказилось страхом и гневом.
– Не волнуйтесь, леди Ангел, – произнес он, осторожно кладя ее на тонкий матрац на полу.
Как в тумане, Розали различала, что женщина двигается в темноте, убирая со стола карты и свечи.
– Слушайте меня внимательно. Никто не сделает вам ничего дурного, – сказал Гильом, не глядя ей в глаза.
Он помолчал несколько мгновений, показавшихся Розали вечностью.
– Простите, – снова раздался его шепот. – Мир жесток, но вы – ангел, а они не принадлежат к земной жизни, ведь здесь так много несчастных грешников, таких, как я.
Мира и ваш любимый Рэнд, которым нужно драться, чтобы выжить. Я должен был это сделать ради себя и Миры.
Мы с ней теперь богачи, и уж я позабочусь о ней получше, чем вы собирались сделать это в Англии.
Розали попыталась было что-то сказать, но лишь беспомощно закрыла глаза.
– Подумайте о ней, – продолжал Гильом. – Я знаю, вы любите ее. Вы не хотели быть с ней жестокой, милый ангел, но были, невольно вселив в ее душу надежду на то, что она, может быть, достойна лучшей доли. Вы учили ее английскому языку и тому, как правильно держать чашку, дарили ей дорогие наряды.., и она начала мечтать о том же, о чем мечтали вы, но если для вас это – ощутимая реальность, то для нее – лишь несбыточные грезы. Вы думаете, она будет нужна кому-то больше, чем на ночь любви?
Розали слушала его, и слезы медленно текли по ее щекам из-под опущенных ресниц.
– Не открывайте глаз, милый ангел, вы все равно ничего не увидите, – сказал он. Затем что-то шепнул цыганке и вышел из шатра.
Розали повернула голову, но всюду был только мрак, и она снова закрыла глаза.
А в это время Мирель возвращалась, то и дело оглядываясь, к тому месту, где еще совсем недавно стоял шатер и где теперь его почему-то не было. Он исчез. Подойдя ближе, она увидела на земле следы повозки, которая, видимо, увезла цыганский табор.
– Мадемуазель? – громко позвала она. – Гильом!
К ее радости, Гильом вдруг появился. Он выглядел усталым и сердитым.
– Я не нашла кошелек, – сказала ему Мирель. – Мне так жаль… Надеюсь, там было не много… – Она вдруг в смущении замолчала и оглянулась. – А где мадемуазель? – спросила она.
Гильом молчал. Лицо его стало бледным и невыразительным.
– Где она? – с тревогой в голосе повторила Мирель.
– С ней все в порядке, Мира. Успокойся, не выводи меня из терпения…
– Нет, это ты не выводи меня! Где она? Сейчас же отведи меня к ней!
– Это невозможно. Идем со мной, и я все объясню тебе. Я кое с кем договорился, и теперь мы получим деньги, Мира, много денег, так что ты сможешь иметь все, что…
– Я не хочу денег. Я хочу видеть мадемуазель. Ты что-то сделал с ней, да? – Мирель в испуге смотрела на него, и лицо ее стало совсем бледным. – О нет, Гильом… За что? – Она заплакала, а он торопливо осмотрелся по сторонам.
– Сейчас же замолчи, не то ты меня больше не увидишь! – зло оборвал он ее.
– О чем ты говоришь? – не успокаивалась Мирель, однако послушно направилась вслед за ним.
Когда они отошли уже достаточно от деревенской ярмарки, Гильом остановился и посмотрел на красные опухшие глаза Мирель.
– Не реви. Мира. Нечего слезы проливать: мы теперь богачи, ты понимаешь это?
– Где она? Что ты с ней сделал? – опять спросила Мирель.
– Ничего дурного, – неохотно ответил он. – Не беспокойся за нее, прошу тебя!
Не слушая его, Мирель продолжала плакать. Никогда еще не приходилось ей бояться своего собственного брата.
Что-то оборвалось в ее сердце, когда она поняла – он сделал какую-то ужасную вещь, но она все же любила его, и сердце ее страдало за него, за себя самое, за Розали.
– Это ты тогда прокрался ночью в комнату месье в парижской гостинице и ударил его ножом! Я не думала об этом до сегодняшнего дня, но сердцем чувствовала, что это был ты!
– Мне пришлось взяться за нож, потому что он пытался убить меня!
– Но ты хотел украсть Розали! – закричала Мирель. – Зачем?
– У меня появились важные знакомства. Очень важные. Мира… Весьма влиятельные люди приказали мне сделать так. Они знали, что я работаю в отеле, где остановился месье де Беркли.
