Но идеалист-республиканец Мэдисон и представить себе не мог, какой прочной окажется популистская позиция американского электората и какими способами грядущие технологии станут насаждать популизм. Один из таких способов лег в основу исследований, описываемых в этой книге: опрос общественного мнения – практика, осуществляемая с каждым разом все легче и все чаще.
В 1936 г. Джордж Гэллап предсказал, что на президентских выборах Франклин Рузвельт возьмет верх над Альфредом Лэндоном. Гэллап был не первым, кто занялся опросами. Однако именно ему удалось одержать победу над более известным и дольше существующим опросом журнала Literary Digest, который пророчил убедительную победу Лэндону. В опросе Гэллапа участвовало 50 тысяч респондентов, огромное количество по сегодняшним меркам. Но опрос Literary Digest охватывал мнения двух миллионов человек. Разница была в том, что респонденты журнала не представляли собой общую массу избирателей. Давид (Джордж Гэллап) победил Голиафа благодаря тому, что лучше старался отразить общественное мнение.
В лучах своего триумфа 1936 г. Гэллап сделал то, что обычно делают ломающие устои новаторы. Своим дерзновенным новшеством он вернул привычный ход вещей в старое русло, только на улучшенный лад.
Можно сказать, что сегодня вторую жизнь обрела идея проведения городских собраний по образцу штата Новой Англии. Ежедневные газеты расходятся огромным тиражом… радиопередачи звучат практически повсюду… а теперь мы шагнули в эпоху референдума среди выборочных групп, который позволяет незамедлительно получить мнение общественности по поводу спорных вопросов повестки дня, и теперь мы фактически можем проводить городские собрания в масштабах всей страны[304].
Хотя нам нравится повторять, что единственное анкетирование, результаты которого засчитываются, происходит на избирательном участке, ни один политик так не считает. Результаты опросов оказываются самоисполняющимися пророчествами. Они порождают чувство неизбежности (или обреченности), которое определяет, кто сможет собрать необходимые для предвыборной кампании средства, чья фамилия попадет в избирательный бюллетень и кто одержит победу на выборах. Вездесущая роль опросов в СМИ, как и популистская вера в демократию прямого участия, послужила поводом к проведению референдумов. Голосуют за гастрономические пабы и участников реалити-шоу, а теперь еще и за принятие того или иного закона, причем по большей части одинаково невнимательно и скоропалительно.
Как бы то ни было, Мэдисон был по-своему прав. В наш век, как и в его, большинство избирателей недостаточно хорошо осведомлены в тех вопросах и фактах, без которых невозможно правильно оценить ситуацию. Республиканские политические деятели не всегда были информированы лучше. А избирательные кампании свелись к упражнению в распространении ложных знаний среди широкой общественности.
По мнению скептиков, малосведущие избиратели всегда таковыми и останутся. Они намекают на то, что такие избиратели слабы не только знаниями, но и мыслительными способностями. Однако есть доказательства, что учиться невежды все-таки способны, надо только дать им возможность и аккуратно подтолкнуть к знаниям. Даннинг и Крюгер это продемонстрировали. Проведя очередной тест на логику, они получили согласие некоторых участников, показавших наихудший результат, прослушать ускоренный курс логического мышления. И ведь помогло! Улучшилось не только их умение логически мыслить, они смогли осознать свое прежнее невежество. Пройдя обучение, они более объективно подошли к своему умению решать логические задачи, когда им предложили снова оценить их первый тест (теперь они выставили себе более низкие оценки). «Один из способов помочь человеку осознать собственную некомпетентность – сделать его компетентным, – пишут Даннинг и Крюгер. – Разумеется, и в этом-то весь парадокс, как только у них появится метакогнитивный навык осознания собственной некомпетентности, они перестанут быть некомпетентными»[305].
Существует интересное решение по преодолению рационального невежества, эффекта Даннинга – Крюгера, и искаженности ментальных карт. Оно называется совещательный опрос. В 1996 г. несколько энергетических компаний Техаса связались с Джеймсом Фишкином, который тогда преподавал в Техасском университете, по поводу одной проблемы. Согласно новому законодательству коммунальные предприятия обязаны были посоветоваться с потребителями, прежде чем планировать строительство электростанций. Решить нужно было два серьезных вопроса. Во-первых, должны ли они сделать упор на заботу об окружающей среде или же взяться за строительство новых электростанций? Во-вторых, должны ли они строить электростанции, работающие на ископаемом топливе, или же разрабатывать потенциал солнечной и ветровой энергии, которая не наносит вреда окружающей среде, но обходится значительно дороже?
Раньше подобные вопросы техасские энергетические компании решали на открытых заседаниях. Они знали, чего ждать. Придет группа ревностных защитников окружающей среды, группа скептиков, отрицающих изменение климата, и группа сердитых энергопотребителей, которых любые разговоры о повышении ставки приводят в ярость. Появятся либералы, местные жители, недовольные строительством в их городе опасного объекта, представители торговой палаты, защитники животных из Национального Одюбоновского общества – да кто угодно, но только не «обыкновенные граждане». Остается только гадать, разделяют ли какие-либо из этих организованных групп интересы посторонних лиц. Мнений друг друга эти группы точно не разделяют.
В качестве альтернативы можно было бы предложить общественный опрос. Но его недостаток в том, что зачастую результаты «опросов» сочиняются прямо на месте, лишь бы интервьюер остался доволен. Политолог Джордж Бишоп однажды это наглядно показал, спросив у общественности, поддерживает ли она отмену закона «О государственном управлении 1975 г.». Такого закона не существовало. Но 30 % опрошенных попались на удочку и высказались за или против. Как выяснил Бишоп, чем меньше человек образован, тем охотнее высказывает свое мнение.
Вопросы планирования энергетических мощностей сложны, требуют технических знаний и нагоняют тоску. Общественности свойственно рациональное невежество, когда речь заходит о сопоставлении стоимости угольной электростанции и ветроэнергетической установки, а также о том, как это отразится на расценках за киловатт, окружающей среде и экономическом росте. Вопросы в анкете придется сильно упростить, и результат может зависеть от формулировок. Не исключено, что до сознания многих дойдут разве что политические науськивания, такие как «экологически чистая энергия» и «свободный рынок».
Третьим вариантом рассматривалось создание фокус-группы. Небольшую группу «обыкновенных граждан» можно было бы собрать за одним столом для постановки проблемных вопросов и обмена мнениями. Групповой формат позволяет ввести участников в курс дела, в группе можно вести обсуждение. Но фокус-группа не может быть достаточно большой, чтобы претендовать на статистическую значимость. В ходе дискуссии, как правило, инициативу берут на себя один-два лидера.
