– Послушайте, я же вам сказала: я понятия не имею, где ваш сын, он меня не интересует. – И она положила трубку.
Я знала, где живет бывшая девушка сына, и ноги сами понесли к ней. Дверь мне открыла Марина и очень вежливо уговорила зайти. Мы разговаривали с ней о Валере, и неожиданно она сильно расплакалась. Я пыталась ее успокоить, но тут из другой комнаты вышла женщина. Увидев плачущую Марину и поняв, кто я такая, она словно взбесилась.
Я, конечно, понимаю, ей ведь тоже жалко свою дочь, которая каждый день ревела из-за нашего сына, но вы бы слышали, как она на меня орала.
Из ее слов я тогда поняла, что она угрожала нашему сыну отомстить за слезы дочери и довести его до дурдома.
Сказала она примерно следующее:
– Я проучу его раз и навсегда. Привык морочить девчонкам голову, умник! Я ему так заморочу голову, что из дурдома выходить не будет. Имя свое и то позабудет, кобелина!
Я опешила от ее угроз и сказала:
– Послушайте, мой сын не обещал на Марине жениться, он не давал ей слова и не виноват, что больше не любит ее.
– Полюбит, еще как полюбит! – кричала мать Марины. – Мы еще поглядим, как оно сложится!
Когда я вернулась, сын был уже дома. Узнав, что я сильно волновалась, он попросил у меня прощения.
Я, конечно, не стала ему рассказывать про звонок Снежане и про скандал в доме Марины. Сын был дома, а мне больше ничего и не нужно.
На другой день мне позвонили из института и сказали, что Валеру увезли в больницу, в неврологическое отделение.
В больнице меня к нему не пустили. Из разговора с врачом я поняла, что сын неожиданно сошел с ума. Конечно, врач выражался мягче, сыпал медицинскими терминами, но смысл его слов мне быстро стал ясен. Я поняла, что произошло большое несчастье, теперь мой сынок стал невменяемым и даже не может назвать свое имя.
Целый месяц я ходила под окнами больницы. Продукты у меня не брали и к сыну не пускали. Я была в отчаянии.
Потом мне позвонила Марина и сказала:
– Я этого не хотела, но мама с бабушкой все-таки сделали то, что вам обещали. Но если Валера будет со мной, то тогда они все исправят – и он поправится!
Услышав ее слова, я воскликнула:
– Марина, что ты несешь! Как это можно сделать так, чтобы Валера заболел или выздоровел? Ты ври, да не завирайся.
В ответ Марина оказала:
– Можете мне не верить, но я точно знаю, что мама и бабушка сделали ему порчу „на варево“, чтобы он ничего не соображал – голова не варила. Если не верите, приведите его к нам, и у нас он будет здоров, но стоит ему только переступить порог нашего дома, как он снова превратится в сумасшедшего.
Выслушав ее, я сказала:
– Допустим, что ты говоришь правду и он будет здоров, если станет жить у вас, но зачем тебе это надо?! Получается, что он всю жизнь будет сидеть в вашем доме. Ведь, по твоим словам, только он выйдет за порог, как опять станет ненормальным. Кто же вас тогда будет кормить, если он не будет учиться, а потом и работать? Зачем твоей маме зять-нахлебник?
Марина помолчала и положила трубку.
Прошел еще месяц, и я уговорила главврача отпустить нашего сына на амбулаторное лечение, пообещав, что буду хорошо ухаживать за ним, а в случае необходимости привезу его снова в больницу.
На самом же деле я решила испытать судьбу – сводить его домой к Марине. Во мне боролись два чувства. Я боялась скандала и ухудшения его состояния, если поведу сына в тот дом. С другой стороны, я просто не видела выхода из создавшегося положения.
Как следует подумав, решила все-таки ехать. Во всяком случае, если Марина мне солгала, то я уже не буду надеяться на чудо.
Но чудо произошло. Пока я везла Валеру в такси, он был явно не в себе, но как только мы переступили порог Марининой квартиры, его глаза стали осмысленными, а речь – нормальной. Но самое главное, он вел себя так, будто никогда не лежал в психиатрической больнице и бывал в этом доме каждый день. Он ласково смотрел на Марину, от которой совсем еще недавно бегал и даже не хотел подходить к телефону.
Я смотрела, как Марина, ее мать и бабушка сажают его за стол, потчуют пельменями и чаем.
Мой сын не смотрел на меня, он не мог оторвать своего взгляда от Марины.
Потом я уехала, а Валера остался в их доме. Он позвонил мне и сказал, что будет жить у Марины, что очень ее любит и не может без нее.
Примерно через час после этого, не вытерпев, я снова позвонила туда. Попросила к телефону Маринину мать и задала ей вопрос: как быть с институтом и, вообще, зачем они сотворили такое с моим сыном?
Ответ был коротким, но ясным: „Как только они повенчаются, он снова будет ходить в институт, а потом и на работу. И вообще, пока он муж Марины, вы можете не опасаться за его психическое здоровье“.
Вот так, ясно и понятно. Сын больше у нас не бывает. Они с Мариной повенчались, и он ходит в институт.
Мне больно и обидно, ведь я вырастила ребенка, воспитала хорошего и доброго человека, который попал в сети к трем наглым бабам. У меня украли не только любимого сына, но и душевный покой.
Уважаемая Наталья Ивановна! Напечатайте мое письмо в своей книге, потому что матери должны знать о том, что может случиться с их сыновьями лишь потому, что какие-то девицы посчитают себя обиженными.
Если есть способ снятия этих чар, то очень прошу Вас научить ему меня. Низко Вам кланяюсь.
С уважением, Безусова Н. Ф.».
Вот такая история. Я знаю не только о том, как можно навести порчу на разум человека (для этого варят свинячьи мозги, читая особый заговор), но и как от нее избавиться.
Хочу сразу предупредить, что душевнобольного нельзя лечить на похоронах родственников, обычно это делают на могиле чужого ему человека.
Ни в коем случае не просите подождать и не опускать гроб в могилу до тех пор, пока вы не прочитаете молитву. Вообще никто, кроме вас, не должен знать о том, что вы собрались проводить этот обряд.
Не проводят его и в святые праздники и в дождливую, ненастную погоду, а также в воскресный день.
Мой опыт показывает, что с помощью этого обряда можно раз и навсегда избавить человека от порчи на разум. Больной довольно скоро выздоравливает, речь его становится ясной и разумной, исчезают раздражение и агрессия. Человек становится общительным, и к нему быстро возвращаются все те положительные качества, которые присущи здоровым людям.
Читать следует молитву святителю Иоанну Златоусту. Слова ее такие:
