Потом урок продолжился как обычно. Но завершился неожиданно.
Когда прозвенел звонок, класс вышел из аудитории молча, в подавленном настроении. И тут Ястребу вздумалось передразнить Журавля:
«Почему вы не идёте в профсоюз?»
Первый же рассмеялся.
И, как оказалось, последний. Никто не подхватил его попытку сострить. Наоборот. Одноклассники как-то сразу расступились, будто молния попала в их ряды и раскидала по сторонам. Эрик шагнул вперед, придавил Ястреба к стене. И, придерживая, услышал за спиною призывы типа воздать дьяволу по заслугам. Профсоюзник дрожал от страха. Эрик не столько ударил, сколько толкнул говоруна. Спиной о стену.
«Знаешь, почему я не поколочу тебя сейчас? Где тебе знать… Ты же редкостно глуп. По твоим заслугам я должен бы забить тебя насмерть. Но ты того не стоишь. Зато отныне будешь называться Курицей, а не Ястребом, чертова маленькая птичка! Ясно?»
Школяры буквально захлебнулись от восторга и зааплодировали. «Курица! Курица!» — вопили они хором, хлопая в такт ладонями.
Эрик отпустил Курицу и повернулся к публике.
«Есть желающие и впредь иметь дело с нашим так называемым профсоюзом? С этим вонючим курятником?»
«В отставку их. Всех до единого!» — предложил кто-то.
Весь класс подписал петицию (за исключением Курицы и двух его друзей). А на следующих переменах и на обеде большинство одноклассников Эрика прошли по реальной школе. К концу дня под требованием подписалось более 90 процентов реалистов. Профсоюзу оставалось только сложить полномочия — так предписывали законы Щернсберга.
А совет… развел руками. Правила не допускали двоякого толкования по этому пункту. Если руководство профсоюза теряло доверие масс, и тому существовали доказательства, его следовало отставить. В реальной школе лишь несколько соглашателей считали, что в случае с Пьером имело место хорошее дружеское воспитание.
Но понадобилось высечь искру, чтобы зажечь пламя.
Странно, конечно, что искру высек именно учитель.
Вечером стояла тихая погода, шёл снег. Покурив в привычном укрывище, где еще недавно они хоронились с Пьером, Эрик отправился в обход по большой дороге вокруг школы. Кругом активно дымили сигаретами и трубками счастливые обладатели справок от родителей. Попадались и четырёхклассники, которые приударяли за финскими официантками — те ненадолго выходили по вечерам. Эрик не позаботился о Вадемекуме. Ведь его уже давно не обыскивали. Но, проходя мимо веселенькой группы с финскими девушками, он сразу же узнал по голосу одного из членов совета.
Подумалось было обойти компашку стороной — на всякий случай. Однако, повинуясь внезапной идее, Эрик попросту натянул шерстяную шапку на лицо. Сквозь вязаные узоры удавалось, хоть и не без труда, рассмотреть и дорогу, и встречный люд. Когда он приблизился, его, естественно, обнаружили.
«Эй, ты, стой? Кто ты?» — окликнул член совета, четырёхклассник.
Эрик, не отвечая, проследовал дальше. Отметил: член совета уже рысит к нему, чтобы схватить и установить личность. Оторваться было нетрудно. Чуть позже он вернул шапку на место и продолжил прогулку обычным шагом. Но преследователь, проглядывая средь стволов мелькающую спину, не угомонился. Эрик позволил ему подбежать достаточно близко, а потом играючи снова ушёл в отрыв.
Из темноты доносились грозные приказы о немедленной остановке для обыска. Дабы сбить четырехклассника с толку, пришлось заложить дальний обход вокруг школы.
Оказавшись в своей опустевшей комнате, он разделся, лег на кровать. И задумался: прогулка родила интересную идею.
В самом деле. Добрая половина реальной школы одевалась одинаково. Помешанные на яхтах гетеборгцы ввели в моду куртки яхтсменов. Большие синие куртки с толстой подкладкой, которые, если верить рекламе, удерживали на поверхности воды упавшего за борт человека.
Синие джинсы? Да у кого их нет! Обувь? Большинство носит фетровые ботинки на молнии. Эрик поднялся с кровати и взял в руки свою синюю вязаную шапочку. Это тоже сходилось, точно такие у всех и каждого.
Из ящика письменного стола он вытащил ножницы и прорезал три отверстия в шапке: для глаз и для рта. А потом натянул её на голову, надел куртку и подошёл к зеркалу.
Благодаря дутой куртке яхтсмена все выглядели примерно одинаково. А уж толстого от тонкого вообще не отличишь, тем более в темноте.
Без освещения не узнать человека и по глазам. Не найдя шапку с прорезями, они никогда не…
Следовательно, если прятать ее где-нибудь вне дома и позаботиться о следах на снегу…
Эрик использовал следующий день, чтобы отработать детали. Предстояло раздобыть новую шапку, продумать перчатки и другие мелочи, которые могли стать решающими. Например, наручные часы. Придется снимать их перед каждым походом. Опасность неудачи минимальна. Его клятва на Форуме близилась к реализации.
«Хорошо, Пьер, — то ли думал, то ли проборматывал он, когда вечером вышел на дело. — Пока ты был со мною, я ни разу не подрался. Мы, как помнишь, старались использовать интеллектуальные методы. Но теперь с этим покончено».
Он повернул на участок дороги, где обычно стояли четырёхклассники, и натянул шапку на лицо.
В первой группе болтунов он не обнаружил ни членов совета, ни вообще каких-либо гимназистов четвёртого класса. Ему что-то кричали, когда проходил мимо, но он никак не отозвался. Помнил: не следует подавать голос, могут узнать.
В следующей группе стояли два члена совета, несколько гимназистов и три девушки из обслуживания. Он остановился поблизости — в пяти-шести шагах. Из-за темноты прошло какое-то время, прежде чем его обнаружили. Раздался ожидаемый вопрос: «Ты кто?» Ответом, разумеется, было молчание.
«Подойди сюда для обыска», — скомандовал один из членов совета.
Он не ответил. Он решал, кто станет его первой жертвой. Четырёхклассник, стоявший слева, особенно веселился, стаскивая с Пьера брюки.
«Подойди сюда, я сказал!» — крикнул сниматель штанов, будто отдавая приказ собаке.
Если подойдёт именно он, я не двинусь с места. А если оба сразу — побегу, так чтобы они увязались за мною. Подальше от посторонних глаз — легче разбираться.
«Именно он» и сунулся сорвать с Эрика шапку. И сразу получил прямой в живот. И безотлагательно — правым коленом по фейсу. А когда грохнулся, Эрик сел на него верхом и, занеся руку, осуществил решающий удар по переносице — ребром ладони.
Потом он поднялся и сделал шаг назад. Жертва ныла и ворочалась в луже крови. Вся компания словно оцепенела. Второй член совета прокричал, наконец, что напавший, черт побери, наверное, сошел с ума. И взвизгнул:
«Кто ты, скажи, кто ты? Ты — Эрик?»
Эрик сделал манящий жест правой рукой. Как бы приглашая подойти ближе. Тот нерешительно шагнул назад. Тогда Эрик двинулся к нему. Никто из свидетелей даже не пошевелился. Стало быть, не собирались вмешиваться.
