Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Когда Сталин попросил Рокоссовского возглавить армию Народной Польши, тот сказал вождю:
— Для меня там снова может повториться тридцать седьмой год.
— Тридцать седьмого года больше не будет, — ответил Сталин.
После реабилитации до конца жизни маршал носил в кармане пистолет. Однажды дочь Ариадна спросила, зачем он носит с собой всегда оружие. Рокоссовский ответил: «Если за мной придут ещё раз, я им живым уже не сдамся».
Когда Константин Константинович находился в знаменитой ленинградской тюрьме «Кресты», его жена Юлия Бармина и дочь Ариадна жили в Армавире и назывались родственниками врага народа. Семье, как он узнал, когда вышел на свободу, пришлось хлебнуть лиха. Внук маршала Константин рассказывал, как его маму, которая в то время училась в пятом классе, учительница открыто называла дочерью врага народа. «Маму дразнили, она дралась, давала сдачи». Жену Рокоссовского третировали на работе, и дома как супругу «врага народа». Другие женщины, бывало, не выдерживали моральных пыток и отрекались от мужей, от родителей. А семья Рокоссовского терпеливо дождалась его освобождения.
В войну жена будущего полководца работала в Совете жён фронтовиков при одном из райвоенкоматов столицы. Их деятельность заключалась в том, чтобы собирать и отправлять посылки для бойцов. Также они организовывали концерты в госпиталях. Дочь маршала с самого начала войны рвалась на фронт. Константин Константинович просил её ни в коем случае без его ведома не принимать никаких решений. Как говорит внук Рокоссовского, дедушка «предложил маме приобрести военную специальность. Она пошла на курсы радистов при Центральном штабе партизанского движения. И окончила их в разгар битвы за Сталинград». Вскоре Рокоссовскому всё же пришлось забрать Ариадну на фронт. Он пристроил её на подвижной радиоузел. И изо всех сил старался делать вид, что не контролирует.
Из писем маршала Рокоссовского семье:
«Дорогая Люлю и милая Адуся! Как мне установить с вами связь — не знаю. Я здоров, бодр, и никакая сила меня не берёт. Я за вас беспокоюсь. Как вы там живёте? Забирайтесь куда-нибудь в маленький городишко подальше от больших городов, там будет спокойнее. До свидания, мои милые, дорогие, незабвенные. Заботьтесь о себе и не беспокойтесь за меня излишне. Ещё увидимся и заживём счастливой жизнью. Целую крепкокрепко, безгранично любящий вас Костя. 8 июля 1941-го».
«Дорогие, милые Люлю и Адуся! Пишу вам письмо за письмом, не будучи уверенным, получите ли вы его. Все меры принял к розыску вас. Неоднократно нападал на след, но, увы опять исчезали. Сколько скитаний и невзгод перенесли вы! Я по-прежнему здоров и бодр. По вас скучаю и много о вас думаю. Часто вижу во сне. Верю, верю, что вас увижу, прижму к своей груди и крепко-крепко расцелую.
Был в Москве. За двадцать дней первый раз поспал раздетым, в постели. Принял холодную ванну — горячей воды не было. Ну вот, мои милые, пока всё. Надеюсь, что связь установим. До свидания, целую вас бесконечное количество раз, ваш и безумно любящий вас Костя. 27 июля 1941-го».
«Милая Люлюсик! Наконец-то получил от тебя целую пачку писем. Всё это передал мне лично корреспондент “Правды”, побывавший у тебя. Сижу, перечитываю письма и переживаю медовый месяц. Никто мне тебя не заменит, и никого мне не надо. Не грусти, Люлю, бодрись и верь, что мы с тобой встретимся и опять заживём по-прежнему. Целую тебя, мой светлый луч, бесчисленное количество раз. Любящий тебя твой Костя. 17 февраля 1942 года».
«Дорогая моя Люлю! Пользуясь случаем, посылаю тебе маленькую посылку, состоящую из всякой всячины. Хотелось бы и себя запаковать в эту посылку и появиться внезапно перед тобою, но, увы, этого сделать нельзя. Скучаю по вас, мои дорогие, ужасно хочется вас видеть… 16 марта 1943 года».
«Дорогие мои Л юля и Адуся! Улучив свободную минуту, спешу сообщить о себе и о наших делах… 5.7 в 2 часа 30 мин. ночи немцы ринулись на нас своими полчищами танков, артиллерии, пехоты и авиации. В дело были брошены новейшие бронированные чудовища в виде “тигров”, “фердинандов”, “пантер” и т. п. пакости. 8 суток длился этот жестокий бой днём и ночью. Результаты боёв нам известны из газет. В общем, набили мы тут фрицев, захватили много пленных и военной техники. Одним словом, всыпали немцам “по первое число” Теперь гоним их на запад, освобождая ежедневно сотни населённых пунктов. Ты обижаешься, что мало пишу. Но поверь, бывают дни, когда буквально валишься с ног от усталости. Я по-прежнему здоров и бодр. Счастливая звезда пока мне сопутствует. Был случай, когда чудом остался жив. Дом, в котором я находился, разнесло в щепки, а у меня — ни царапины. Значит, не суждено пока погибнуть… До свидания, мои дорогие, целую вас крепко. Любящий вас Костя. 29 июля 1943 года».
Константин Константинович во второй раз расстался со своей семьёй 22 июня 1941 года. В тот день он приказал отправить жену и дочь в Москву поездом. Но состав в назначенное время в столицу не прибыл. Так они потерялись на время. Рокоссовский шлёт письма семье по адресам всех родных и знакомых, надеясь, что жена и дочь обязательно объявятся у кого-нибудь из них.
А в это время под Москвой двадцатидвухлетняя выпускница медицинского института, а с недавних пор ординатор хирургического отделения 85-го походно-полевого госпиталя Галина Васильевна Таланова пробегала мимо молодого, красивого, статного и обаятельного генерала. Привезли раненых, и доктор спешила к полуторкам с открытыми кузовами, в задумчивости не заметив ни генерала, ни его неординарной внешности. Зато генерал обратил на доктора своё внимание, остановил и с приятной улыбкой на лице, окликнув, негромко сказал:
— Что же вы, товарищ военврач, не приветствуете старших по званию?
Он давно без семьи и вдруг словно наваждение — фигура его любимой женщины Люлю, матери его дочери. Молоденькая военврач была очень похожа на его жену, а потом она услышит от генерала признание, что как только он увидел её, «воробушка», в военной форме, в грубых сапогах, тоненькую, хрупкую, те же тонкие черты лица, — так сердце и ёкнуло: «Юлия!»
О том, как сумела покорить сердце 45-летнего красавца-ге-нерала под два метра ростом крошечная девчушка вдвое его моложе, рассказала директор музея «Командный пункт Центрального фронта», что находится в местечке Свобода под Курском, Валентина Васильевна Озерова: «Галина Васильевна — потрясающая женщина. Когда мы познакомились, ей было уже за 60. Но сколько энергии, задора и женского шарма! Огромные карие глаза так и жгут. Думаю, в неё невозможно было не влюбиться».
Галина Васильевна показала директору музея свой альбом, в котором много фотографий военной поры. И даже подарила фотографию, запечатлевшую день 7 ноября 1942 года на КП Сталинградского фронта в селе Малая Ивановка: высокий, статный генерал Рокоссовский — командующий войсками Донского фронта, а рядом — совсем хрупкая девушка, едва достающая ему до плеча — военврач II ранга Таланова.
«На снимках они с Константином Константиновичем рядышком вместе, — уточняет Валентина Васильевна Озерова. — Видно, хотели вот так продлить своё счастье. Много и писем Рокоссовского. И всё — в стихах. Огромные карие глаза Галины Васильевны сияли, когда она читала мне те поэтические послания. Те стихи очень-очень личные. Предназначенные ей, и только ей, “незабвенной соловушке”, как называл он её в письме из-под Курска… У Рокоссовского к Галине было глубокое, серьёзное чувство. Они ведь прошли вместе всю войну…»
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
