В пузыре лил дождь. Капли били по морю. Испарялись струйками пара и превращались в сверкающие тени.
— Как наденешь маску, зажмурься и читай мантру очищения. Она фиолетовая.
— Я не понимаю?
— Я объясню. — как всегда влез голем.
— Когда я крикну, ты должен завыть и бежать на архивариуса!
— Вы рехнулись? — взвизгнул я, протягивая ему маску.
— Давай, ученик, другого выхода нет!
Он отступил от меня.
— Я подберусь к душеприказчику и расскажу ему…
Раздался оглушительный грохот. Черный фей споткнувшись, неудачно выпустил свои молнии. Они врезались в землю перед его противником. Поляна задрожала так, что я едва устоял на ногах. Подождав пока осядет поднявшаяся пыль, архивариус обошел образованную взрывом яму и продолжил наступление.
Воспользовавшись неразберихой, Оливье, пригибаясь, бросился наперерез фею.
— Закрой глаза! Представь, что твое тело окружает фиолетовое сияние, беги и вой!
— Я не хочу! Это же полный бред! Выть-то зачем?
— Не ожидал от тебя такого вопроса. — признался голем. — Думал, что уж в вое-то ты разбираешься.
— Нет. — зло ответил я, вертя в руках маску.
Чем дольше я ее держал, тем непреодолимее становилось желание ее надеть. Поглотитель побери Оливье. Голема! Архивариуса, вместе с тварью засевшей в нем, и всех остальных! Почему совершать безумства должен именно я?
— Вой — это звуковые колебания, создающие вибрации, разрушающие негативные эманации, а в некоторых случаях заклятья!
— Ладно. — пробормотал я.
Не могу сказать, что слова меня убедили. Нет! Я даже не понял, что он имел ввиду. Вроде, если я буду выть, магия разрушится. Не получится и ладно. Мне страстно хотелось одеть маску. Это желание пересиливало все остальные.
— Давай скорее, Оливье уже подобрался к фею!
Я надел маску, поправив ее на голове. Она подходила мне по размеру. Только сползала на одну сторону так, что левым глазом я ничего не видел. Ее, наверное, делали под дядю. У него монокулярное зрение!
Я пошел на архивариуса, представляя фиолетовое сияние. Открыл рот, собираясь завыть, но не смог. Дыхание сперло. Вместо воя вырвался скрип, словно я кашлянул. Я захлопнул пасть и залился краской. Чувствовал себя распоследним орком. Бегать по полю и выть! Да старейшины бы со стыда под землю провалились, увидав такое.
— Что же ты? — спросил голем. — Давай! Мы теряем время. Еще чуть-чуть и будет поздно!
— Я не могу. — сконфуженно проговорил я.
— Чего не можешь? — не понял Евлампий. — Завыть? Ты же оборотень! Вой!
— Мне неудобно. — пробормотал я.
— Стыдно? — голем задохнулся от возмущения.
Поймав очередные молнии, архивариус остановился.
— Пора! — раздался его искореженный голос.
Подняв руки, он вытянул их вперед. Ладонями вниз.
Пузырь, над его головой, засветился настолько ярко, что я порадовался, что не вижу одним глазом. Когда свечение померкло, проступили бордовые тени. То ли лица людей, то ли маски, а может забытые мифические создания. Они скалились или кривились от боли. Их лица кружились, то приближаясь, то удаляясь.
— Власть силе! — проскрежетал архивариус.
Слова эхом разнеслись по поляне. Земля покрылась изморозью. Остатки растительности вспыхнули пурпурным огнем.
— Не может быть! — завопил Евлампий.
Таких истеричных ноток в его крике, я еще не слышал.
— Он не может вернуться! Срочно! Должны узнать все! — голосил голем.
Я хотел спросить кто вернулся, но сообразил, что не смогу добиться внятного ответа.
— Останови хранителя Силы! Быстрее, пока у нас есть шанс! — сорвавшимся голосом выкрикнул Евлампий.
Из земли, к рукам архивариуса, потянулись струйки воды. В них копошились черные змейки. Так мне показалось. На самом деле, к Мровкубу стекались остатки водных щитов с пойманными в них агатовыми молниями. Слепляясь, в быстро увеличивающийся в размерах ком.
— Вперед! Ты оборотень! — закричал мне в ухо голем.
Пузырь сверкнул. В нем пылал Черногорск. Между старинных домов с вычурными скатами крыш из черной черепицы, каких нет ни в одном из тридцати миров, по брусчатке бежали люди в остроконечных шляпах. Их догоняли поглотители. Громадные твари, похожие на рогатых собак не могли быть никем иным. Я видел эти рога, их ни с чем не спутаешь. Они скакали на четырех лапах, лязгая на ходу громадными челюстями. Маги выпускали шквал огненных шаров, молний, водяных бичей, но тщетно. Заклятья не достигали цели. Пылали подожженные волшебством дома. Рушились проломленные стены.
Молодой еще волшебник, спасающийся бегством, неудачно повернул. Попав в узкий проулок, заканчивающийся тупиком, он обернулся. Выпустил вдоль домов черное облако с копошащимися внутри сонмами ненасытных бестий. Поглотитель раззявил пасть, проглотил смертельную тучу, и облизнувшись бросился на мага.
Я закрыл глаза.
— Давай! — кричал Евлампий, в его голосе чувствовалось неподдельное отчаяние.
Мне снилась в детстве эта грязная темная улица и бегущий человек в синем балахоне. Я уже видел его. Молодое, со следами подростковых прыщей, лицо. Синяк под левым глазом, светлые волосы. Что же все это значит? Почему в мыслях хранителя Силы, появился снившийся мне чародей? Кто такой хранитель Силы, вызывающий во мне смешанные чувства из гнева и поклонения?
Стыд пропал. Исчезла поляна. Старейшины кивнули, давая молчаливое одобрение.
Я не увидел, а почувствовал фиолетовое сияние. Ноги передвигались быстрее. Я перешел на бег. Разомкнув веки, я посмотрел вверх. В голубых небесах, едва различимая, висела половина бледного диска луны. Впервые в жизни, не считая детского баловства, мне захотелось выть.
— Молодец! Давай! — кричал голем.
Водяной ком с черными прожилками вытянулся вверх, превращаясь в длинную, изогнутую воронку. Мокрый хобот наклонился в сторону от архивариуса, шаря по траве. Одуванчики до которых он дотрагивался, вспыхивали и распадались прахом.
— Давай же! — орал Евлампий.
Я задрал голову и завыл, продолжая бежать. Длинные, призывные рулады быстро сменились угрожающим рыком и снова перешли в вой.
Архивариус вздрогнул. Хвост водяной воронки выскочил из его рук, подпрыгнул и заскакал по полю. Хобот, изогнувшись, болтался в разные стороны, лупя по одуванчикам. Разлеталась, моментально чернеющая, земля, вывернутая с корнем трава налету превращалась в щепотки пепла.
Мровкуб вытянул в сторону душеприказчика раскрытые ладони, но продолжающийся вой заставил его остановиться. Передернув плечами, архивариус обернулся.
