И, отбросив щелчком окурок, полез на водительское сиденье. Больше мы не обменялись с ним ни словом. Ехали молча, глядя строго перед собой. У подъезда Фил вышел из машины и протянул мне руку.
— Не мы такие, Дэн, жизнь такая!
Если бы полез обниматься, я бы принял его в объятья. Даже позволил бы потрепать меня поощрительно по щеке. Я бы все выдержал, глазом не моргнул. Решение было принято. Двигались в потоке бампер в бампер, из динамиков лилась «Ностальгия» Козлова, а я уже знал, что обратного пути нет. У меня всегда так, что задумаю, пиши пропало! Ню говорит: стихийное бедствие, если мне в голову втемяшится блажь, ничем ее оттуда не вышибить. Хорошего в этом, наверное, мало, только и поделать с собой я ничего не могу. Дурной характер. Особенно если разозлюсь. А назвать то, что я испытывал, злостью — было бы маловато. Да и решение пришло красивое, жаль бросать.
Пожал протянутую руку.
— Береги себя, Фил!
Потом долго смотрел, как его дредноут лавирует между припаркованными во дворе машинами и улыбался. Если бы Феликс видел эту мою улыбку, вряд ли догадался бы, чем она вызвана.
Но решение решением, а как воплотить его в жизнь, предстояло еще придумать. Этим я и занялся за чашкой кофе и сигаретой перед распахнутым в дождь окном. В комнате было холодно, по подоконнику барабанили капли. Сидел, смежив веки, и пытался представить, как все будет происходить. Глаза открыл, потому что продрог. Часы на книжной полке показывали начало девятого. Без посторонней помощи мне было не обойтись. И единственным, к кому в создавшейся ситуации я мог обратиться, был сосед снизу. Тем более что Витольд Васильевич сам ее предлагал.
Придвинул к себе телефон, но, подумав, набрал номер Анюты, целую вечность с ней не говорил. Обрадовался, услышав ее голос.
— Я тебе звонила! — тараторила Анька, захлебываясь в словах. — Я телефон оборвала. Много, много раз. Наверное, тысячу. Они тебя измучили?
— Ну что ты! — улыбнулся я, потому что, говоря с ней, не мог не улыбаться. — Все оказалось шуткой в духе веселого карнавала. Остается лишь сбросить маски и предъявить к оплате счета…
— Только, ради Бога, хоть на этот раз не ври! По телевизору показывали твои глаза. Как звали того худого в цветастом пиджаке?
— Майский, Леопольд Майский!
— Он хороший человек, — решила Аня, — только имя у него уж больно цирковое. — Хихикнула: — Выступает Леопольд Майский с группой дрессированных собачек!
— Обыкновенный! — буркнул я, вспомнив слова Феликса. — Такой, как все! И собачки ему не нужны, сам ходит на задних лапках. И не один… — Вытряхнул из пачки новую сигарету. Теперь звуки в трубке напоминали всхлипывания. — Ты что там, решила всплакнуть?
— Нервы! Это я от радости, — шмыгнула она носом. — Думала, ты уже не позвонишь! Дура, правда?
Я не мог с ней не согласиться:
— Еще какая, коллекционная! Слушай, Синти, ты когда нибудь видела летающих рыбок?
— Как?.. Как ты меня назвал? — Если бы она была кошкой, наверняка выпустила бы когти. — Ну-ка повтори!
— Назвал, как всегда теперь буду называть, твоим настоящим именем! Довольно с меня Анек…
— Значит, Синти? — переспросила она, пробуя имя на язык. — А что, в этом что-то есть!
— Еще бы, — хмыкнул я, — тебе ли этого не знать! Сарафан купила? В чем же ты будешь смотреть на закат? В южных широтах это должно быть потрясающим зрелищем… Нет, завтра днем улететь не получится, надо закончить все дела, но где-то ближе к ночи я тебе позвоню…
— Так уж и все? — усомнилась она со смешком.
— Это как получится, но корабли в очередной раз сжечь придется! С некоторых пор это стало моим хобби.
Положил трубку и пошел в ванную бриться. Намылил знакомую до боли физиономию и, прежде чем взяться за бритву, спросил: тебе это надо? И тот, который в мыльной пене, ответил, как говаривали в детстве: кровь из носу, до соплей!
Витольд Васильевич открыл мне дверь сам. Если и удивился, то этого не показал, хотя особой радости на его лице написано не было. Тем более что явился я намеренно без звонка. Впрочем, настоящие интеллигенты считают неприличным демонстрировать свои чувства. Что и приводит их, в компании с фобиями и комплексами, в лапки моего соседа. Не всех, а лишь состоятельных. Если не вылечатся, что вряд ли возможно, то хоть за свои деньги развлекутся.
Поднес палец к губам.
— Жена только что заснула, мигрень…
Ступая по-воровски, мы прокрались в кабинет, и ВВ аккуратно прикрыл дверь. Поверх, для большей звукоизоляции, задернул плотную штору. Показал рукой на кресло.
— Выпьете чего нибудь?
Выпить хотелось, а после разговора с Феликсом и надо было, но сказать об этом я постеснялся. Внутренняя борьба столь явственно отразилась на моем лице, что Витольд Васильевич прямиком направился к бару и вернулся, неся в руках два массивных стакана и бутылку. Опустился в кресло напротив.
— Честно говоря, сам собирался вам позвонить, но передумал. Вас наверняка и без меня рвут на части…. — Разлил виски по стаканам и потянулся к коробочке с табаком. — Скажите, вы ведь результаты голосования действительно не знали? Надо отдать должное, шоу смотрелось на одном дыхании, как хороший детектив. Если отмести рекламную мишуру, с ней устроители переборщили. В остальном все было четко и профессионально выстроено, а сцена разговора с мальчиком вообще маленький шедевр, ее сыграть невозможно… — Уминая табак большим пальцем, ВВ начал набивать трубку. — Но… — поднял на меня взгляд, — возможно, это цинизм, однако скорее, профессиональный опыт! С какого-то момента меня начало преследовать чувство… — Коротко задумался. — Как бы его описать? Наличия некоего сценария, что ли! Я не имею в виду само шоу, тут без сценария никак, а чего-то большего, говоря языком Станиславского, сверхзадачи. Появилось ощущение масштабности явления, не умещающегося в рамках телевизионной программы. Возник вопрос: что передо мной? Какая преследуется цель? Кому это надо?
Витольд Васильевич поднес к жерлу трубки зажигалку и пыхнул несколько раз дымом.
— Деньги?.. — Отвел руку с трубкой в сторону. — Да, куда же без них, но не только! Манипуляторы за сценой добивались еще чего-то, без этого скандальное по своей сути шоу никто бы не разрешил. Чего?.. Если знать, как все делается в нашей стране, ответов на этот вопрос не так уж много. Кто они?.. Тоже, в общих чертах, понятно. И кое-кто из хорошо осведомленных людей мою догадку подтвердил! Прямо, как легко понять, я не спрашивал, но все необходимое узнал. А еще мне стало ясно, что вас использовали втемную, так, по крайней мере, это называется на профессиональном жаргоне…
Я молчал. Трубка погасла, Витольд Васильевич раскурил ее вновь. Посмотрел на меня, щуря от дыма глаза.
— Ничего нового для вас я ведь не сказал? Если вам эта тема неприятна, мы легко можем ее сменить…
— Нет, отчего же, скорее наоборот! Только комментировать ваши слова я не могу.
