Почему Сталин должен был ему верить? Даже после того, как англичане заявили о поддержке Советского Союза в этой войне, полтора года союзники ничего не делали. Вмешались, когда поняли, что согнуть нас нельзя, да и то под влиянием американцев, насколько знаю, это произошло.
А как вели себя на международных конференциях? Особенно показательна Тегеранская. И Черчилль, и Рузвельт пытались информировать Сталина вразрез друг другу. Черчилль заявил, что он очень симпатизирует Америке и наполовину американец, но полностью согласиться с позицией президента не может. Рузвельт, в свою очередь, говорил, что не имеет ничего против британцев, но не намерен отстаивать интересы Британской империи. Соответствующим образом, к слову, вели себя и разведслужбы».
Встреча Большой тройки
Здесь, в Тегеране, решили встретиться поздней осенью 1943-го руководители стран антигитлеровской коалиции – Председатель Совета Народных Комисаров СССР И. В. Сталина, президент США Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль.
Из воспоминаний Уинстона Черчилля:
«Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти трех миль через каждые 50 ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она следует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.
Американская служба безопасности более умно обеспечила защиту президента. Президентская машина проследовала в сопровождении усиленного эскорта бронемашин. В то же время самолет президента приземлился в неизвестном месте, и президент отправился без всякой охраны в американскую миссию по улицам и переулкам, где его никто не ждал.
Здание английской миссии и окружающие его сады почти примыкают к советскому посольству, и поскольку англо-индийская бригада, которой было поручено нас охранять, поддерживала прямую связь с еще более многочисленными русскими войсками, окружавшими их владение, то вскоре они объединились, и мы, таким образом, оказались в изолированном районе, в котором соблюдались все меры предосторожности военного времени. Американская миссия охранялась американскими войсками, находилась более чем в полумиле, а это означало, что в течение всего периода конференции либо президенту, либо Сталину и мне пришлось бы дважды или трижды в день ездить туда и обратно по узким улицам Тегерана. К тому же Молотов, прибывший в Тегеран за 24 часа до нашего приезда, выступил с рассказом о том, что советская разведка раскрыла заговор, имевший целью убийство одного или более членов Большой тройки, как нас называли, и поэтому мысль о том, что кто-то из нас должен постоянно разъезжать туда и обратно, вызывала у него глубокую тревогу. «Если что-нибудь подобное случится, – сказал он, – это может создать самое неблагоприятное впечатление». Этого нельзя было отрицать. Я всячески поддержал просьбу Молотова к президенту переехать в здание советского посольства, которое было в три или четыре раза больше, чем остальные, и занимало большую территорию, окруженную теперь советскими войсками и полицией. Мы уговорили Рузвельта принять этот разумный совет, и на следующий день он со всем своим штатом, включая и превосходных филиппинских поваров с его яхты, переехал в русское владение, где ему было отведено обширное и удобное помещение…»
Из «Истории Великой Отечественной войны»: «Основными на Тегеранской конференции были военные вопросы, в особенности – о втором фронте в Европе, срок открытия которого США и Великобритания переносили в 1942 и 1943 годах. Советский Союз продолжал нести основную тяжесть борьбы с фашистским блоком в Европе. В новой обстановке, сложившейся в результате выдающихся побед Советской Армии (Сталинградская битва, Курская битва, битва за Днепр), англо-американские союзники стали опасаться, что Советские Вооруженные Силы освободят Западную Европу без участия Вооруженных сил США и Великобритании… Советская делегация отмечала, что наиболее эффективным было бы нанесение удара по врагу в Северной или Северо-Западной Франции с одновременной высадкой десанта на юге Франции. В результате дискуссии 30 ноября 1943 года союзники объявили, что операция «Оверлорд» намечается на май 1944 года и будет проведена при поддержке десанта в Южной Франции. Советская делегация, в свою очередь, заявила, что советские войска предпримут наступление примерно в это же время с целью предотвратить переброску германских сил с Восточного на Западный фронт.
Участники конференции пришли к соглашению о необходимости принять меры для вовлечения Турции в войну на стороне антигитлеровской коалиции и об оказании помощи югославским партизанам… Тегеранская конференция способствовала укреплению антигитлеровской коалиции и подтвердила возможность сотрудничества государств с различным общественным строем в решении международных проблем во имя высших общечеловеческих интересов».
Николя Верт, известный французский историк, научный сотрудник Национального Центра Научных исследований Франции в Париже, доктор исторических наук, сын знаменитого Александра Верта, автора книги «Россия в войне 1941–1945 гг.», писал:
«На проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года Тегеранской конференции Черчилль, Рузвельт и Сталин, который согласился, наконец, выехать на несколько дней за пределы СССР, впервые собрались вместе. Уже на этой встрече, за пятнадцать месяцев до более известной Ялтинской конференции, началось определение будущего послевоенной Европы. Ловко играя на чувстве вины западных союзников по поводу открытия давно обещанного и постоянно откладываемого настоящего второго фронта и на разногласиях между США и Великобританией, Сталин добился нужных ему решений по ключевым вопросам:
– обещания англо-американской высадки во Франции не позднее мая 1944 года;
– переноса границ Польши на запад до Одера и, следовательно, признания, пусть для начала неофициального, западными союзниками «линии Керзона» в качестве будущей восточной границы Польши;
– признания советских притязаний на Кенигсберг, никогда в истории не принадлежавший России;
– признания аннексии прибалтийских государств как акта, произведенного «согласно воле их населения».
В обмен на эти уступки СССР согласился объявить войну Японии не позднее чем через три месяца после окончания войны в Европе. После этого дипломатического успеха Советский Союз, вооруженные силы которого отныне превосходили вермахт во всех отношениях, начал в январе 1944 года новое наступление…»
Даже сегодня, спустя четыре десятилетия после той памятной встречи Большой тройки, трудно переоценить всю значимость Тегерана для нашей общей Победы. И если согласиться с тем, что Сталин тогда, поздней осенью сорок третьего, переиграл союзников, вспомним добрым словом и тех, кто ему в этом помогал. В сорок третьем выиграл советский солдат, ждавший открытия второго фронта еще с жаркого лета сорок первого…
