— Нет тут ничего, — подплыл к Крису, устроившемуся на приподнятой над водой макушке скалы, Тартарен. — Полтора часа ныряем… Может, мы не там ищем?
Крис внимательно разглядывал птичью колонию на скале. Бессмысленным, склочным и базарным ее поведение казалось только непосвященным.
Присмотревшись, можно было понять, что одни из этого «пиджачно-галстучного» общества по большей части сидят на уступах и в незаметных снизу расщелинках, охраняя кто яйца, кто птенцов. Другие точно такие же черно-белые, но мужики, судя по озабоченному виду, — то и дело срывались с места и летели на работу — рыбу в океане половить или подобрать что само по себе издохло.
Все племя суетилось, выкармливало, питалось, иногда выясняло отношения с ближайшими соседями и жило обычной и довольно спокойной жизнью как минимум минут пятнадцать.
А потом случалось нечто. «Бабы» разом начинали орать, точно предупреждая об опасности, «мужики» роились, кружили, взлетали и ныряли, тоже пронзительно крича и выстреливая белыми мерзкими струйками.
Потом вдруг все стихало и шло своим чередом ровно пятнадцать минут до очередной паники.
Чего это они? — спрашивал себя Крис и не находил ответа.
Тёма всплыл со дна совсем рядом, тихо фыркнул, поднял что-то над головой и протянул Крису.
Крис повертел перед носом Тартарена зеленую пивную бутылку:
— А говоришь, не там ищем.
— Из-под «Гиннесса» бутылочка, — определил мигом Тартарен. — Где взял?
— Там, — показал Тёма на то место под горой, над которым и начиналась каждые пятнадцать минут птичья тревога.
— Подумаешь… А может, ее течением принесло.
Крис выразительно посмотрел на стенку, отделяющую бухту от океана.
— Это вряд ли. Лезьте-ка сюда, я вам кое-что покажу. Видите птиц?
— Еще бы, — проворчал Тартарен. — Не только видим, но и чувствуем их дерьмо на своей голове.
— Сейчас они относительно спокойны, — продолжал Крис, не обращая внимания на бурчание Тартарена.
— Угу. Спокойны. Как провинциалы перед входом на эскалатор.
Крис посмотрел на свои водонепроницаемые часы.
— А теперь смотрите. Р-р-раз! — взмахнул Крис руками, как помощник режиссера на ток-шоу, дающий команду студии смеяться и аплодировать.
Как будто камень бросили в лужу — волна прошла по стае птиц, послышалось хлопанье и пронзительные крики, взлетели в месте падения невидимого камня птицы, и вот уже все носится, кружит, кричит, а Тартарен прикрывает голову и сует руку в воду, отмыть свежее пятно.
— Ну и что, — не понял Леша, — мы что, не видели базара? Что ты этим хотел сказать? Хотя постой… Как ты догадался, когда они начнут митинговать?
— А это мы у Тёмы спросим. Что скажешь?
— Провоцирующее событие, — сказал непонятно Тёма. — Происходит с периодичностью. Крис вывел закономерность.
— А по-русски? — попросил Тартарен.
— Что-то птиц пугает. Скорее всего, вибрация.
— Землетрясение, что ли?
— Не знаю. Если промежутки равные… — Тёма посмотрел на Криса.
— Именно, — кивнул он. — Каждые пятнадцать минут.
— Значит, включается какой-то мощный агрегат.
Тёма посмотрел из-под ладони на гору.
— Там, — выбросил он руку.
— Что — там?
— Видите два темных пятна?
— Ну и что? — разглядел Тартарен.
— Думаю, это выходы системы вентиляции. Там стоят насосы и вентиляторы, которые включаются через равные промежутки времени. Воздух гонят внутрь горы, потом выбрасывают наружу. В момент переключения на всасывание птицы взлетают, чтобы их не засосало внутрь. Примерно так.
— А гора-то дышит! — обрадовался Тартарен. — Эти пятна, значит, ноздри. Что, Крис, пришло время в носу поковырять?
— Вот именно.
— Через этот нос мы и проберемся внутрь. Найдем их сердце и вырвем, к чертовой матери! — пообещал кому-то Тартарен.
Тёма ничего не сказал. Надел сумку на плечо, соскользнул с камня и поплыл к горе.
Со стороны океана Столовая гора вся была в уступах, на которых гнездились птицы, и Тёма взбирался по ним легко, как по ступеням, стараясь не переполошить пернатых.
— Тёма, — окликнул его с воды Крис, — на все про все у нас двенадцать минут.
Тёма не ответил. Только связку веревок поправил на плече.
— На все про что? — переспросил Тартарен.
— Мы должны успеть пролезть, пока не заработали вентиляторы. Если они включатся, когда мы будем рядом, нас или сбросит вниз, или затянет под лопасти.
— Я бы предпочел первое, — поежился в воде Тартарен.
— А я бы хотел проскочить, — заметил Крис.
Когда втащили наверх Лешу, по часам Криса до включения вентиляционной системы оставалось четыре минуты.
Воздуховоды напоминали две самолетные турбины, забранные металлическими решетками от птиц, каждая с крупными ячейками из прутьев в палец толщиной. К одной из них Тёма привязал веревку, на которой поднялись Крис и с большим трудом — Тартарен. Перед решеткой была площадка шириной в ступню. Стояли на ней втроем, держась за железные прутья.
Тартарен посмотрел вниз. Высота четырехэтажного дома, даже прыгать отсюда неприятно, а уж лететь…
— Что дальше? — спросил он, шкурой ощущая, как бежит секундная стрелка на часах Криса.
— Вентилятор видишь? — ткнул пальцем в темноту Крис.
Тартарен ничего, кроме каменной трубы с гладкими стенками, не разглядел.
— Здесь насос, — поправил Тёма. — Вентилятор там, — кивнул на соседнюю нишу.
— Можешь ее оторвать? — потряс Крис решетку.
Тартарен потянул на себя. Прутья немного поддались.
— Оторвать-то смогу. А за что ж мы держаться будем?
— Не эту. Соседнюю.
— А я с ней вместе не улечу? — посмотрел вниз Тартарен.
— Постарайся.
Леша, осторожно переступая ногами, подтянулся к соседней нише. Вцепился в решетку, заглянул внутрь. Пропеллер в рост человека с четырьмя лопастями помещался в самом начале туннеля, уходившего внутрь горы.
Решетка крепилась на металлических штырях в камне. Тартарен ухватился за выступ, уперся спиной и боком в арочный свод, пальцы вставил в ячейки, рванул резко, но безуспешно. Дернул еще раз. Штыри зашатались.
— Леша, — позвал Крис, — попробуй внутрь.
Тартарен чуть отступил, развернулся, согнутую в колене ногу отвел назад, сделал полуоборот вокруг оси, с силой пнул решетку.
Что-то лязгнуло, хрустнуло, прутья провалились внутрь ниши, конструкция повисла на лопасти вентилятора. Тартарен, потеряв от неожиданности равновесие, провалился следом.
