В начале десятого ввалилась компания с удочками. Шумели, балагурили, хрупали чипсами и курили.
Илья и Лидочка сидели на кофрах и рюкзаках и смотрели вялыми глазами. Расслабленные за ночь, словно вросшие в груду размягчающегося багажа, и сами размягченные и прелые.
— Мы здесь почти целый день, — пробурчала Лидочка, надувая расстроенные влажные губы. — Домой к тебе ехать нельзя. Тогда поехали ко мне! Нет у нас никакого другого выхода! Начнем все по-новому. Ага?
— Хорошо, — медленно выдавил Илья, чувствуя, что ничего другого действительно не остается. — Поехали… Попробуем начать по новой… — грустно, с деланным пафосом добавил он, вспоминая чудесный городок Дубну и Лидочкиных родителей.
Илья хотел встать и собирать вещи, как вдруг увидел Ингу. Она приблизилась роскошной походкой фотодивы, отыскав брата издали глазами в углу около мраморного парапета и уборочных громогуделок.
Вокзал при виде Инги изумленно замер.
— Привет, бедолаги! — сказал она бодро и чуть-чуть жалостно.
— Привет! — удивился Илья. — А ты откуда?
— Случайно оказалась поблизости… Ночевала у одного хмыря… — Инга ухмыльнулась. — Я подобрала вам обиталище. Звонила вам вчера и узнала, что вас выгнали. С утра решила объехать все вокзалы. И не ошиблась! Нашла вас уже на первом, повезло! Вставайте и грузите шмотки! — деловито распорядилась она.
— А куда едем? — спросил Илья.
На самом деле ему было совершенно все равно. Он измучился и жалел бледную Молекулу. Куда угодно, лишь бы крыша над головой…
— На одну дачу. Хозяева приедут только летом. Так что можете жить до следующего года. Оплатите потом. Я договорилась. Конфликтов не будет, — твердо заверила Инга. — Поехали! — не допуская возражений, махнула она рукой. — Я на машине.
Добрались до припаркованных возле вокзальной дорожки "Жигулей". Принялись грузить багаж.
— Ты купила машину? — удивленно спросил Илья.
— Никак нет, — хмыкнула кузина. — Хотя могла бы. Но зачем, когда возят? Это тачка одного мужика. А я неделю назад сдала на права и теперь в силах усидеть за рулем.
Дача находилась недалеко от Москвы, среди зеленого леса. Теплый срубовый дом со всеми удобствами: телефон, телевизор, ванная с горячей водой… Илья и Лидочка сразу стали готовиться к мытью.
— Я просто не знаю, как тебя отблагодарить! — пробормотал Илья.
Даже Лидочка сейчас смотрела на ненавистную Ингу благодарными добрыми глазами.
Инга беспечно махнула рукой:
— Мне это ничего не стоило! Ну, ладно, вы тут устраивайтесь, а я поеду. У меня дела!
И тут Лидочка неожиданно, изумив всех, поднялась на цыпочки и звонко поцеловала Ингу в гладкую щеку. Инга чуточку смутилась и уехала.
После ее отъезда Илья с Лидочкой вместе, двоечкой, долго отмокали в пушистой мыльной пене, которой окутали всю ванну, а потом отсыпались до самого вечера, плавно перешедшего в ночь. И на следующий день они дрыхли почти до двух часов.
Дачный поселок давным-давно пробудился. Стучали молотки на дачах, строящихся на окраинах, где на фоне синего простора тянулись к небу смешные каркасы из досок. Раскатывали велосипеды, и рычал гоняющий с бешеной скоростью мопед. Вдали виднелись зеленые, уходящие в бесконечность луга и кромка леса за ними. Тонкими паутинками, черными и резкими, тянулись там, словно на краю земли, анкерные опоры с гудящими тихонько проводами.
А двор их дачи обступали деревья. На веранде стоял столик, накрытый скатертью-клеенкой с расписными вишенками и цветами. В угловой комнате, где был телевизор, они подключили компьютер и, не теряя времени, влезли в Сеть. Лидочка сбегала в местный магазин и прикупила продуктов.
Они приходили в себя медленно, боясь поверить в свое неожиданное спасение, в то, что дача теперь в их распоряжении, и они могут жить здесь долго, вдали от всех, в тишине и на теплом ветерке.
Вечером зажгли на террасе большую желтую лампу и сели возле пить чай.
— Как тихо… — прошептала Лидочка.
Улицы поселка опустели, только где-то далеко по-прежнему носился рыкающий мопед и раздавались громкие голоса мальчишек. Качались фонари, леса вдали потемнели, от электрического света слипались глаза.
На следующий день Илья позвонил Симе, рассказал ей обо всем, сообщил, где они находятся, и дал номер телефона.
Сестра выслушала все молча и вдруг брякнула:
— Я их выследила!
— Кого? — изумился Илья.
— Отца с этой тварью! В ЦДЛ! Он меня не заметил. Был пьян, как всегда!
— А-а, с его Еленой Прекрасной! — засмеялся Илья.
С помощью сестры он давно был в курсе не только этой, но и многих других подробностей жизни своего великого папаши.
Одна из любовниц Охлынина-старшего покончила с собой прямо в его постели. Это была довольно шумная история. Тогда Ариадна с Симой жили на даче, а поэт таскал девок на Лаврушинский. Но скрыть девиц еще кое-как удавалось, хотя все обо всем знали и догадывались, а вот скрыть труп…
Девица, правда, оказалась в сильном подпитии и даже под наркотой, что и спасло поэта в какой-то степени, но все равно перешептывались об этом долго.
Вадим долго морочил девке голову, обещал ей развестись — он, якобы, давно охладел к жене. А потом вдруг бахнул, что ничего не выйдет. Развод отменяется! И у девицы сдали нервы…
— Его новая девка и в самом деле прекрасна! — честно призналась Сима. — По-моему, я ее где-то видела… Не могу только вспомнить где.
— Да в том же самом ЦДЛ! — подсказал Илья. — Где же еще?
— Наверное… — рассеянно отозвалась сестра. — Я ее убью!
Илья расхохотался:
— Помнится, ты утверждала, что я далеко пойду! Нет, Симочка, ты пойдешь куда дальше меня! С такими желаниями и замашками!
Сестра бросила трубку.
— Чего это она? — с любопытством спросила Лидочка, внимательно прислушивавшаяся к разговору.
— С жиру бесится! — отозвался Илья, уставившись в монитор. — За дочками великих поэтов такое водится!
И напрочь забыл о разговоре.
27
Григорий мрачно смотрел в стол. Любочка робко входила несколько раз, не решалась заговорить и молча выходила.
Никоша, заметив, что шеф не в себе, опять завел с Лехой откровенный занимательный разговор о двух правдах:
— Что ты все о делах беспокоишься? Да е…сь оно все в рот! Ты свою смену сдал, честно ее отработал — и на хуй! Передай свои проблемы начальству, спихни их на него, и не дергайся, не парься! Без тебя дальше разберутся! Дороже твое здоровье, а не дурацкие неполадки и неотслежки на работе! Не о них думай, а о себе — чтоб хуй стоял и деньги были!
