Ему редко случалось забывать обо всех заботах, но сегодня это был бы, пожалуй, самый разумный выход. «Гелиос» и советники продолжат нескончаемый спор и без него. Они так увлеклись, что и не заметят его отсутствия.
В конце концов, он вправе вмешаться и настоять на своем. Так, чтобы все остались в выигрыше. И Акора сделает новый шаг в своем развитии.
Атрей объяснил Брайанне, что победу над Дейлосом они сумели одержать только потому, что были вдвоем, и он твердо верил в это. Но еще он верил в то, что услышал от Брайанны, – в необходимость перемен. Пролить на древние традиции солнечный свет – неплохая мысль, тем более что кое-что все равно останется в тени.
Но об этом потом. Он вернулся к себе в покои, наскоро написал записку, взял любимый лук и ушел.
Брайанна осталась на крыше, невидящими глазами глядя на звезды. Еще недавно она думала, что у нее прояснились мысли, а оказалось, зря. «Жизнь драгоценна, любовь – тем более», – сказал ее отец, и Брайанна приняла его слова близко к сердцу. Да, она всю жизнь будет оплакивать Дельфину и Эдварда, но перестанет винить Атрея в их смерти. И отрицать свою любовь к нему.
Значит, с этим она разобралась. Но это еще не все.
Он не хочет на ней жениться. Возможно, в свои слова он вкладывал другой смысл, но суть от этого не изменилась. Он побывал в Англии, уговорил Брайанну вернуться с ним в Акору и уверял, что они поженятся. И даже не желал думать о смерти ее родителей.
Но неужели он собирался всю жизнь хранить страшную тайну?
Или открыться после свадьбы и жить с женой, которая его ненавидит?
Атрей вернул ей свободу. Скорее всего ради собственного спокойствия. Или ради нее?
Нет, здесь остается лишь гадать на ромашке.
У Брайанны вырвался смешок. Ромашку сейчас не найти, зато у нее есть крылья, и она ими воспользуется.
В покоях Атрея не оказалось. И неудивительно: его никогда там нет. Ладно, она подождет. Когда-нибудь он все равно вернется – к примеру, чтобы переодеться.
Время перевалило за полночь, Брайанна страшно устала. И решила, что ждать Атрея удобнее всего в его постели.
Когда она проснулась, вернее, когда ее разбудили, было уже утро. У кровати стояла стройная темноволосая женщина. Удивленная улыбка играла на ее прелестных губах.
Удачный поворот. Лучше и не придумаешь.
– Госпожа Федра! – Брайанна рывком села, прижав простыню к груди, и уставилась на мать Атрея.
Федра с вежливым интересом изучала ее.
– Я пришла поговорить с сыном. Он здесь?
– Нет! То есть я не знаю...
– Досадное упущение с его стороны. – Продолжая улыбаться, Федра удобно устроилась на кушетке возле постели. – С самого возвращения из Англии он постоянно занят, нам некогда даже поговорить. Я надеялась застать его в спальне рано утром, а он, оказывается, уже сбежал.
– Госпожа Федра, я понимаю, это выглядит...
– Обнадеживающе. Дорогая, Атрей – взрослый человек. Мне и в голову не приходит вторгаться в его личную жизнь. Откровенно говоря, я даже рада, что она у него есть.
– Правда?
– Честное слово. Ваша преданность моему сыну после покушения не прошла незамеченной. Вы умны, благоразумны и прелестны. Скажите, вы любите детей?
– Да... кажется. Мне бы встать...
– Конечно, и мы позавтракаем вместе. О, что это? Федра заметила на столике у постели записку, прочла ее и нахмурилась.
– Атрей предупредил, что уходит на несколько дней.
– Куда?
Куда еще позвал его долг? По какому неотложному делу покинул дворец?
– На охоту. – Федра положила записку на прежнее место, ее улыбка погасла. – Странно... Насколько мне известно, Атрей не поклонник охоты.
Брайанна сползла с кровати, завернувшись в одеяло.
– Куда он мог отправиться?
Федра дала подробный ответ и объяснила, как добраться до того места.
– Боюсь, идти придется пешком, – заключила она. – Верхом такой путь не проделать.
Брайанна напомнила себе, что ее считают благоразумной особой. Поэтому вместо женственных нарядов она выбрала простую прочную тунику, пару добротных башмаков и двинулась в путь. Атрей охотился в горах над Илиусом – в том уголке, который нашел еще в детстве и с тех пор любил. Там он даже выстроил охотничий домик.
Все это рассказала Брайанне Федра, вызвав у нее желание увидеть излюбленное место ванакса своими глазами. Солнце стояло уже высоко, день был в разгаре. Брайанна изнемогала от жары, пот заливал глаза. Волосы она собрала на макушке, но выбившиеся пряди щекотали лицо. Она отводила их в сторону и упрямо шла вперед.
Почему он не мог просто сесть в лодку и уплыть в море? Или закинуть удочку с берега и наловить рыбы, мелких маринос, наблюдая за морскими птицами? Но нет, он выбрал каменистые горы с бесконечными лощинами и расселинами, где нет даже козьих троп.
Остановившись, чтобы передохнуть, Брайанна была вынуждена признать, что вокруг удивительно красиво. С гор открывался изумительный вид на Илиус и море за ним. Вдалеке отчетливо виднелись три островка, а когда Брайанна поднялась повыше, то разглядела даже океан.
Вдалеке высилась сторожевая башня. Рядом, вероятно, были и другие. Брайанна наслаждалась одиночеством, которое нарушали только ястребы, купающиеся в воздушных потоках.
Со стоном она снова двинулась в путь. Объяснения Федры пригодились. За уютной долиной, где каждое дерево и камень облепили живым ковром черно-оранжевые бабочки, начинался новый подъем.
Вода, прихваченная с собой, давно кончилась. Брайанна нашла родник и жадно напилась.
Все это время она думала, что скажет Атрею, но слова пока не находились. В нерешительности она взобралась на белый меловой гребень и вдруг замерла.
Перед ней раскинулся луг, заросший цветами, а посреди луга – небольшая бревенчатая избушка. Перед избушкой стоял медведь. Огромный, поднявшийся на задние лапы, высотой добрых восемь футов.
Деревянный медведь, искусно вырезанный, почти как живой.
В Акоре медведи не водились. Брайанна знала об этом, но в первый миг все равно испугалась. Подобно львицам перед дворцом, этот медведь пробуждал воспоминания о других странах и временах.
Но Брайанну не мог остановить никакой медведь – ни живой, ни деревянный. Тяжело дыша, она добрела до дома, прислонилась к стене и закрыла глаза.
И открыла их, только когда услышала свист выпущенной из лука стрелы. Выглянув из-за угла дома, Брайанна увидела Атрея: он стоял, широко расставив ноги и поигрывая мышцами голой груди. Поднимая длинный, ростом почти с него, лук, он целился и спускал тетиву.
